Шрифт:
Закладка:
Все эти примеры юридических изменений и общественных дискуссий, а также личные истории демонстрируют, как изменились воззрения на роль женщины и женский труд в 1870‐е и последующие десятилетия.
Как и в других серьезных областях профессиональной деятельности, занятия бизнесом раньше и теперь требуют прежде всего знаний, особого таланта и доступны, вероятно, не всем.
Однако мы видим, что женщины могли напрячь свою волю, чтобы продолжить дело родителей, мужей или начать предпринимательскую деятельность с нуля, считая предпринимательство приемлемым и органичным способом заработка. Часто это было связано с их ответственностью за жизнь семьи — надо было зарабатывать, чтобы вырастить и прокормить детей.
Иногда наши современники думают, что бизнесом занимались только женщины из купечества — вдовы, жены и дочери. Однако внимательное изучение сотен и даже тысяч архивных документов показало, что картина этого сегмента предпринимательства была мозаичной.
Бизнесом занимались не только богатые аристократки и процветающие купчихи, но и представительницы небогатых слоев населения: мещанки, крестьянки, солдатки, казачки, жены священников. Среди российских предпринимательниц преобладали русские, приблизительно в той же пропорции, как и в населении, составляя в разных местностях от 80 % до 90 % женской бизнес-когорты. При этом весьма многочисленны были немки, еврейки, француженки, татарки, англичанки, гречанки.
Многих современных читателей в первую очередь интересует вопрос о брачном статусе предпринимательниц XIX века, ведь в нынешних общественных мифах поведение женщины в браке двести лет назад трактуется как подчиненное и бессловесное.
Но статистика говорит о другом. Начиная с 1860‐х годов побудительными причинами для независимого ведения бизнеса становятся не только вдовство или незамужнее состояние (при наследовании после отца), как это было ранее. Мы проследили судьбы целого ряда женщин — купеческих вдов, которые даже при повторном вступлении в брак вели свой бизнес независимо от мужей — купцов, чиновников, военных.
Во второй половине XIX века происходят быстрые изменения в брачном статусе. Если в 1869 году в Москве среди предпринимательниц было 77 % вдов, 16 % замужних и 7 % незамужних (девиц), то через 25–30 лет ситуация сильно изменилась. В 1890‐е годы, как показали подсчеты, число вдов среди лиц, бравших купеческие свидетельства в Петербурге и Москве, составляло 49–53 %, замужних женщин — 33–35 %, одиноких (по прежней терминологии — «старых дев», «девиц») — 12–16 %.
Количественный рост и усиление роли замужних и одиноких женщин свидетельствует о размывании патриархальной гендерно-ролевой модели. Это означало, что самоидентичность женщин-предпринимателей также претерпевала изменения. Женщины перестали бояться принимать решение без мужчины. Они самостоятельно начинали бизнес с нуля и на протяжении десятилетий уверенно вели стабильные и успешные фирмы, особенно в таких областях, как издательское дело и шитье готовой верхней одежды для массовой продажи в магазинах, гостиничный и прачечный сервис.
При исследовании женского предпринимательства был обнаружен еще один интересный феномен. В последней трети XIX века важным показателем изменения самоидентификации женщин-предпринимательниц стали многочисленные факты присвоения женских имен семейным фирмам. Например, в Москве в 1895 году 18 из 168 торговых домов 1‐й гильдии имели в названиях имена женщин-владелиц, к примеру, «Анна Белоусова с сыновьями», «Попова и Ко», «Фрада Вайль и сын», «Анна Сергеева и Ко», «Зинаида Федотова и К°» и другие.
Были даже случаи, когда происходила смена мужем своей фамилии на фамилию жены ради сохранения фирменного бренда и удержания клиентуры. Например, в 1871 году 25-летнему купцу Ивану Иванову, вступившему в брак с 31-летней вдовою умершего московского купца 2‐й гильдии Ивана Цыганова Авдотьей, Купеческим обществом было разрешено взять фамилию Цыганов, «дабы от перемены [названия] фирмы не расстроить торговых дел», поскольку Авдотья хотела приобщить нового мужа к заведованию «существовавшей более 60 лет торговлей картузным товаром».
В этой книге затронуты только основные вопросы истории женского предпринимательства и почти не освещен вопрос о женщинах в торговле, требующий отдельного большого разговора.
Еще в 1980‐е годы, учась в аспирантуре, я начала заниматься историей российской благотворительности XIX — начала ХХ века и нашла в архиве документы, связанные с передачей капиталов и имущества в пользу благотворительных заведений и обществ. Изучение нескольких сотен таких случаев показало, что среди благотворителей примерно половину составляли женщины. Многие из них по роду занятий оказались не просто женами, вдовами или дочерьми богатых людей, но самостоятельными предпринимательницами, стоявшими во главе фабрик, заводов и торговых предприятий. То есть капиталы нередко были заработаны ими независимо от мужчин своей семьи. Имена большинства этих женщин были незнакомы, мне пришлось всюду искать о них сведения. И тут из небытия стали возникать совершенно удивительные персоны. О некоторых из них рассказывается в этой книге. Другие в филантропии не прославились, но показали себя оборотистыми и мудрыми хозяйками фабрик и торговых заведений.
«Усатая» княгиня
Ярчайшей персоной в мире дворянского бизнеса была княгиня Наталья Петровна Голицына (1741 или 1744–1837), урожденная графиня Чернышева.
Она известна как легендарная личность в русской истории. Н. П. Голицына прожила почти сто лет и была фрейлиной при пяти императорах и статс-дамой при Александре I и Николае I. По легенде, она послужила А. С. Пушкину прототипом графини в «Пиковой даме». В старости Голицына сильно подурнела, как свидетельствовала современница, «была собою очень нехороша: с большими усами и с бородой, отчего ее называли la princesse-moustache», то есть «усатая княгиня».
Голицына была очень богата. Она унаследовала значительную собственность, ранее принадлежавшую ее деду, а потом отцу — графу Петру Чернышеву (1719–1773), сенатору, видному дипломату, сыну денщика Петра I.
Дед Натальи Петровны — Григорий Петрович Чернышев — сподвижник Петра I, участвовавший в Азовском походе и Северной войне. В 1730–1735 годах он был московским генерал-губернатором, а брат отца, маршал Захар Григорьевич Чернышев, являлся главнокомандующим (генерал-губернатором) Москвы и губернии в 1782–1784 годах.
Отец, Петр Григорьевич Чернышев, прожил более двадцати лет в Европе, будучи послом в Пруссии (1741–1746), Англии (1746–1755), Франции (1760–1762). За свою службу в 1740‐е годы он получил обширные земельные владения с крепостными крестьянами в Орловской губернии. Ими после смерти графа владела его жена, от которой поместья перешли к дочери Наталье. Наталья Петровна родилась в Берлине, где служил тогда отец, детство ее с двух до одиннадцати лет прошло в Лондоне, а позже, по воспоминаниям современников, она много времени проводила в Париже, блистая при французском дворе. Тем не менее ее вряд ли можно назвать легкомысленной или ветреной — она строго соблюдала свой финансовый интерес, и ее имущество неуклонно прирастало. С 1765 года Наталья была замужем за князем Владимиром Голицыным, чьи земли в Орловской губернии соседствовали с владениями Чернышевых. Князь Владимир Борисович занимал невысокую должность бригадира (чин V класса, между генералом и полковником), но был сильно богат.
