Пританцовывая и дурачась (хорошо, что меня никто не видит), уже целенаправленно отправился в царство Мойдодыра. На кухню зайду позже, раз уж орел не требует жрать, значит, Веталинка его накормила.

Водные процедуры заняли не так много времени, зато отлично взбодрили, прогоняя остатки головной боли. Нет, все-таки пить мне противопоказано, эффекта почти нет, похмелья тоже, а вот головная боль раздражает жутко. С сожалением посмотрел на свое полотенце в корзине с грязным бельем, чертыхнулся, так как забыл захватить с собой чистое. На сушке висело то самое розовое безобразие с цветочками, которое, кажется, кроме меня, в первое утро после прилета, так больше никто и не использовал. Ну что ж, с этими "ромашками" мы уже знакомы, не привыкать — схватил розовый ужас и замотал им бедра. Выходить в коридор, где ходит куропатка, без малейшего прикрытия стратегически важных мест? Нет уж, увольте, вдруг он решит, что неожиданно стал плотоядным?!

Выйдя из ванной комнаты в сопровождении клубов пара — ого, кажется, скоро пора будет доставать обогреватель — шагнул в направлении комнат, но был остановлен смехом и дерзким выкриком:

— Ого, бро, а розовый тебе к зад… эээ к лицу!

Замер ли я? Еще бы! Ведь голос принадлежал моему младшему брату — Саньке… ну или Ваньке, черт их разберет, этих близнецов с одинаковыми лицами, фигурами и тембром голосов. Второй, кстати, не отставал от первого, и пока я мысленно удивлялся "Что они тут делают?", подхватил эстафету и тоже решил отметиться:

— А я говорил, что рубашка в ванной валялась Димановская, такие парашюты больше никому не подойдут. Ты посмотри на его плечищи!

Но и это было не все, не успел я обернуться, как к двум голосам братьев добавился третий:

— Опять ррромашки! А стрриптиз будет?

Гош-ша!

Резко развернувшись, собирался наконец-то исполнить свою мечту и общипать этого говоруна, но чуть не упал, увидев, что на кухне сидят мои родители и братья, а между ними, зажатая в уголок, находится Вета, смотрящая на меня широко раскрытыми глазами, на дне которых плещется паника.

***

Мама, окинув меня взглядом с головы до ног, поджала губы и отвернулась к окну. Мелкие молча ржали и строили мне страшные морды, явно на что-то намекая, но я никак не мог понять, на что именно.

А вот отец, прищурив глаза, ехидненько так протянул:

— Ну что же ты замер там, ясный сокол. Заходи… позавтракаем.

От этого тона у меня непроизвольно напряглась спина. Кажется, зря я не сообщил родителям, что вернулся. Плохая была идея, очень плохая! Вопрос, как они узнали, что я дома.

Будто в насмешку над моими мыслями, Алла Ивановна повернулась к Веталине и, взяв со стола пиалу, протянула ей со словами:

— Вета, дочка, кушай, варенье земляничное, этого года, сама делала. Специально тебе везла.

Дочка? Ей везла? Правая бровь скептически выгнулась, а я, сложив руки на груди, внимательно посмотрел на мамалу.

Вета, увидев такую мою реакцию, покраснела и опустила взгляд, а мелкие поганцы подхватили цирк, устроенный родителями.

— Да, сестренка, — со смешком начал Ванька, — не обижай маму, она тебе там весь холодильник домашней едой забила.

— Веточке одной тяжело, худенькая такая, давайте съездим к ней, я ей вкусностей собрала, — явно передразнивая мать, подхватил Сашка. — А сыновьям по рукам бьет, чтобы меньше варенье трескали!

— Так вы его по ночам лопаете! — мать аж раскраснелась от возмущения. — Как ни выйду на кухню, так там один из вас что-то в рот тащит!

— Что, Алла, не дают подросшие детки спокойно ночью бутербродом побаловаться, да?

Отец тоже не смог остаться в стороне, зато успел увернуться от подзатыльника, коим его хотела наградить любящая жена. Ну, в общем, балаган семейства Сахарок в лучшем его проявлении. Как же я скучал по своим родственникам! Закатив глаза, зашел в кухню и остановился рядом со столом, с улыбкой наблюдая за Аллой Ивановной, которая упорно меня игнорировала и старалась накормить окончательно смутившуюся Веталинку.

— Мам, заканчивай цирк…

Мать на мои слова никак не отреагировала, зато Вета вскинула взгляд и, посмотрев на меня, повернулась к упрямой женщине. У нее же и спросила:

— Вы что, знакомы?

Вот этот вопрос, произнесенный с таким удивлением, что о наигранности даже и думать не приходилось, и убедил меня — родственники приехали вовсе не ко мне.

— Знакома ли я с великовозрастным детиной, называющим меня матерью? — начала мамала. — Нет, я его в первый раз в жизни вижу!

Мелкие сложились пополам и уже не сдерживали громкий смех, отец с укоризной смотрел на меня, иногда косясь на свою жену, а Вета, кажется, была уже на грани. Доведут мне ребенка!

— Так, закончили представление! — смотреть на расстроенную девушку и продолжать участвовать в балагане я не собирался. — Вет, идем на минутку выйдем.

Схватив Ваньку за шкирку, стащил его со стула, не обращая внимания на вопли брата, и протянул руку рыжику, предлагая ей сбежать из кухни.

Мелкий возмущался, трепыхался и пыхтел, но прекратил сопротивляться, как только увидел выражение моего лица.

Веталина, вцепившись руками в мою ладонь, вылезла из угла, в который загнали ее мои родные, и, встав рядом со мной, тихо пробормотала:

— Я думала, это родственники Ромы.

Но, видимо, недостаточно тихо, раз ответил ей мой отец:

— Вот уж нет, нам с матерью своих обормотов хватает, к Ромашке мы, слава богу, отношения не имеем!

Вета совсем поникла, а мне захотелось выгнать родителей из квартиры. Ну как дети малые, устроили тут показательные выступления! Выразительно посмотрев на своих ближайших родственников, обнял расстроенную девушку за плечи.

— Не переживай, маленькая, ты точно не виновата, что у моих родителей нет совести. Пойдем, я переоденусь, и мы поговорим.

— Дим, а ты ее с собой забираешь переодеваться, потому что боишься, что мы девочку обидим, или думаешь, что сам не справишься?

Не удержался от последней шпильки Санька, но до того, как я успел дернуться и отвесить ему подзатыльник, вмешался Гоша:

— Жрри молча!

— Вот! Даже птиц понимает, как вы себя плохо ведете с Ветой, — махнул рукой на родителей и повернулся к Гоше.

Грозно нахохлившись, попугай сидел на подоконнике и пристально смотрел на мелких. Под его взглядом смутились даже предки!

— Куропатка, с меня новая погремушка! — шутливо поклонился в сторону ары и, перехватив тонкие пальчики покрепче, вывел Вету из комнаты.

— Гоша оррел! — звучало из кухни, и в первый раз я был с ним совершенно согласен!

Стоило нам зайти в гостиную, как Вета отняла у меня свою ладошку и отошла к окну.