Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Темное солнце - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 119
Перейти на страницу:
быть захороненными как подобает: эти не признанные смертью, неприбранные отщепенцы, терзаемые злобными демонами, валялись на улицах. Но большинство людей разделяли представление об обретенном посмертно мире, а редкие случаи бессмертия считались несчастьем.

В Египте было совсем иначе: захоронение тела не означало его исчезновения, но готовило к переходу в другой мир; в теле переносилась душа, и жизнь продолжалась.

Но не покоился ли этот символ веры на недоразумении? Может, прибрежные жители приукрасили нашу с Нурой историю, приспособив ее для своих религиозных нужд? Да, нам выпала счастливая доля, мы бессмертны, но знаем лучше всех, что остальные смертны. Кажется, мы их обольстили иллюзией? Следует ли нам считать себя виновными в том, что случилось это противоестественное обобщение?

Однако тягу к посмертной жизни внушили им вовсе не мы. Напротив. Жители Нила желали ее так страстно, что ухватились за нашу историю и окружили ее чудесным ореолом. Они просто воспользовались случаем. Мы с Нурой не виноваты!

Вечерело. Вокруг меня движение по божественной реке оживилось. По количеству перевозивших товары фелук, по веренице роскошных домов, по клубящимся тучам голубей я понял, что приближаюсь к городу.

Внезапно путь мне преградило препятствие. Длинная красная ладья, оснащенная не только множеством парусов, но и рядами весел по каждую сторону – слаженное движение последних придавало судну сходство с гигантской сороконожкой. На палубе, невзирая на ветер и качку, уверенно стоял стройный человек с точеным профилем, увенчанный странным белым головным убором, возвышавшимся над красной короной; он жадно всматривался в закатное зарево умирающего дня, чутко и умиротворенно впивая оранжевые лучи солнца – так греются у очага. Магия сумерек все окрашивала в янтарь – солнце, судно, паруса и пассажира в богатом облачении; с горизонта текло золото и осеняло волнистым великолепием все, что стремилось ему навстречу.

Рядом с моей лодчонкой покачивался рыбачий челнок; заметив мое ошеломление, его хозяин шепнул мне:

– Это фараон!

Ну и зрелище! Согласно текстам, по которым я изучал вместе с писцом иероглифическое письмо, фараон был потомком бога Ра.

Рыбак тронул меня за руку и указал вдаль.

– Он отправился посетить свою гробницу.

Я увидел необычную треугольную постройку немыслимых размеров, гору правильной геометрической формы, тоже залитую закатным золотом. Эта усыпальница была самой странной, нелепой и невероятной из всех, что мне довелось повидать.

Часть вторая. В лапах Сфинкса

Интермеццо

Счастье мимолетно, упускать его нельзя.

Ноам пытался его ухватить. Прогноз погоды был на его стороне. Могло показаться, что свет – изобретение скандинавского июня: компенсируя недостаток солнца большую часть года, он победоносно обрушивается на вас – яркий, восторженный, почти невыносимый. Он расточает хмель, от которого мошкара веселится напропалую, птицы голосят во все горло, рыбы поднимаются к поверхности погреть чешую, люди танцуют и пьют пиво.

А Ноаму, заплутавшему в лабиринте своих мыслей, это было не в радость. Какая досада! Казалось бы, все располагало к наслаждению: то и дело на него внимательно взглядывала Нура, она была в легком платье, с бокалом фруктового сока; каждая улыбка Бритты казалась ему подарком издалёка, блаженной передышкой; за ними расстилалась лазурная скатерть без единой складки – озеро Сильян, так напоминавшее пейзажи его детства. Панорама была окрашена в три цвета: синева вод, зелень деревьев, красный цвет крыш – а небо ушло в белизну летней дымки. На галечном пляже вдоль всего деревянного пирса стройные молодые люди подставляли солнцу бледные руки и ноги, изнеженные зимней одеждой. В прибрежном кафе пожилые пары делали осторожные шаги танго. Царило всеобщее согласие. Человечество больше не воевало со стихией, оно ее почитало, доверяло ей. Все стало игрой, соучастием, радостью.

Ноама изводили жуткие картины прошлого, они всплыли в памяти, после того как байкер в маске бросился на Бритту: Сет, удары Сета, наносимые Сетом раны, его безучастный жесткий взгляд, окаменевшее сердце. Так и маячил его страшный силуэт с мордой трубкозуба. Эти настороженные уши, заостренная физиономия, удлиненный глаз, раздвоенный хвост, этот лук и стрелы неотступно вертелись в его черепной коробке. Что за наваждение? По прошествии стольких тысячелетий этим жутким чертам следовало бы уже померкнуть в его сознании. Тем более что до сих пор его здоровая психика освобождалась от травмирующих воздействий.

Ноам встряхнулся, плеснул себе помрольского вина. Террорист в закрытом шлеме взорвал шкатулку воспоминаний: ненависть, месть и жестокость сталкивались, набрасывались на Ноама. Дерек отправил наемника для нападения на Бритту. Только на нее? Возможно, этот монстр чувствовал, что Нура где-то поблизости, а может, с ней и Ноам?

Он глотнул вина, и аромат на миг приглушил тревогу. Какое чудо! Вспоминая крепкие, мутные, невыразительные напитки, которые он поглощал в течение долгих веков, Ноам благословил время, когда этот нектар из Бордо достиг Швеции.

Свен вышел из озера, отряхнулся, попрыгал с ноги на ногу, чтобы вытряхнуть из ушей последние капли, подошел к компании. Крошечные облегающие плавки, на грани приличия, резко контрастировали с его обычной одеждой и были далеки от нынешней моды, ибо она предписывала купальщикам напяливать широкие длинные трусы, которые пузырятся и стоят колом. Ноама его возвращение не обрадовало. Теперь он знал, что у этого антиглобалиста под одеждой: стройное сухопарое тело с выпуклыми мускулами, эффектно подчеркнутыми светлым пушком. Свен был красив, и об этом не подозревал, что делало его неотразимым. При виде его жена и дочь так и засияли. Ноам обозлился.

Свен устроился рядом с ними. Он был в восторге от своего заплыва кролем.

– Бодрит! При семнадцати градусах хочешь не хочешь, а плывешь!

Он выпалил это в лицо Ноаму, будто тот должен немедленно броситься в воду, потом повернулся к Бритте:

– Нырнем в морские глубины?

– Нырнем в озерные, папа!

Отец с дочерью ударили по рукам, понимая друг друга с полуслова. И пошли брать напрокат гидрокостюмы, ласты и баллоны.

Как только они скрылись, Нура посмотрела Ноаму в глаза и прошептала:

– Ты его ненавидишь, да?

– Ну что ты! Он… очень… представительный.

Она рассмеялась.

– Ты бы хотел этого не знать?

– Когда узнаёшь, становится тяжко.

Она склонилась к нему.

– Он прекрасный любовник. Неторопливый. Нежный. Женственный до той минуты, пока не докажет, что он в полном смысле мужчина.

Ноам закрыл глаза. Это признание было ему как кость в горле. Что за игру затеяла Нура? Он в лоб спросил:

– Нура, кто родители Бритты?

– Свен и я.

Она протянула Ноаму свой телефон.

– Вот фотографии моих родов.

Не глядя на них, Ноам усмехнулся:

– Ты не впервые устраиваешь подобную инсценировку. Помнишь, с Авраамом…

– Но посмотри: либо я мать Бритты, либо мне причитается

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 119
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Эрик-Эмманюэль Шмитт»: