— У меня есть чувство, что он и сам не очень-то хочет жрать всю эту вонючую и просроченную отраву. — Даниэль достает из шкафчика небольшую коробку хлопьев и обнаруживает, что они уже давно просрочены. — Может, как раз из-за этого он так сильно и похудел и превратился в палку.

— Раз у него депрессия, то это вполне возможно…

Осмотрев еще несколько шкафчиков и получше изучив все, что в них лежит, Даниэль и Терренс медленным, неуверенным шагом покидают кухню и останавливаются в коридоре, все больше приходя в ужас от того, что они видят.

— Знаешь, когда мы сюда зашли, то мне стало как-то жутко, — признается Терренс и слегка округленными глазами осматривается вокруг. — Вся эта обстановка ужасает меня.

— Абсолютно согласен, — уверенно соглашается Даниэль. — Здесь стало как-то тоскливо… Хотя когда я раньше приходил к Питу домой, здесь было намного приятно находиться. Не знаю… Может быть, это из-за того, что здесь царит полный беспорядок и ужасно грязно. Может, если мы хорошенько здесь приберемся, то нам будет гораздо лучше.

— О, тоскливо — это еще мягко сказано. Вот бывают места, где тебе становится хорошо. А есть такие, которые заставляют тебя испытывать что-то плохое и угнетают. Вот сейчас квартира Питера заставляет меня чувствовать себя еще более паршиво, чем мне было вчера, когда мы с Ракель пытались удрать от тех типов.

— Ты прав, приятель… — Даниэль крепко обнимает себя руками и растирает их, чувствуя, что ему жутко холодно. — Бр-р-р, а еще здесь очень холодно… Я уже жутко замерз и буквально не чувствую пальцев.

— Да, здесь ужасно холодно… — уверенно соглашается Терренс. — Не только из-за открытых окон… Здесь уже было холодно.

— Удивляюсь, что Роуз еще не простудился, если у него целыми днями было настолько холодно, — недоумевает Даниэль, направляясь в комнату Питера. — И кстати, в его комнате тоже огромный беспорядок: постель не убрана, на полу валяются какие-то вещи, а на письменном столе, походу, лежит все, что у него есть.

Терренс тоже заходит в комнату Питера и быстро окидывает взгляд окружающую его обстановку.

— Потребуется очень много времени, чтобы разобраться с этим беспорядком, — предполагает Терренс. — И если это не сделаем мы с тобой, то вряд ли кому-то до этого будет дело. Ну… Может быть, только тем девчонкам…

— Это не обсуждается… — уверенно кивает Даниэль. — Питер уж точно не будет заниматься этим…

— Эй, кстати, о Питере… — Терренс резко переводит взгляд на Даниэля и разворачивается к нему лицом. — Мы с тобой осмотрели уже почти всю квартиру, но его нигде нет.

— Однако мы еще ванную комнату не проверяли! И я уверен, что он там! Больше ему негде быть! — Даниэль резко выдыхает. — Если только ему в голову не взбрела мысль выпрыгнуть из окна. Найти какое-нибудь местечко в городе и спрыгнуть с моста… Или взобраться на какую-нибудь башню и совершить свободный полет вниз головой.

— Перкинс, не говори глупостей! — хмуро бросает Терренс, скрестив руки на груди. — Лучше быстрее пошли в ванную комнату! Хватит уже прогуливаться здесь, как на экскурсии!

Терренс резко разворачивается и пулей направляется к ванной комнате, а Даниэль следует за ним. Оказавшись возле нее, они видят, что дверь закрыта, а когда МакКлайф-старший дергает ручку, то та не поддается.

— Черт возьми, заперто! — взволнованно восклицает Терренс.

— Эй, Питер! — громко восклицает Даниэль и стучит по двери. — Ты там? Открой дверь, приятель! Давай обо всем поговорим!

В этот момент Терренс бросает взгляд на дверную ручку и видит, что на ней болтается скомканный клочок бумаги.

— Эй, смотри, здесь записка, — говорит Терренс, быстро срывает записку с дверной ручки и разворачивает ее. — Наверное, от Пита…

— Надеюсь, это не то, о чем я сейчас думаю, — медленно выдыхает Даниэль и заглядывает в листок, что Терренс держит в руках.

— Боюсь, что да… Читай внимательно…

Опасения друзей полностью подтверждаются, так как это оказывается предсмертной запиской, которую Питер написал до того, как решил покончить с собой.

«Если вы сейчас читайте эту записку, значит, меня уже нет в живых… Я больше не могу жить той жизнью, которой жил все двадцать пять лет своей никчемной жизни. К сожалению, этот жестокий мир не принес мне ничего, кроме страданий. Никто никогда не узнает, почему я так поступил. Моя тайна, неизвестная больше никому, уйдет вместе со мной. Мне надоело жить и надеяться, что в моей жизни что-то поменяется в лучшую сторону. И я не могу смотреть в глаза тем, кого предал некоторое время назад. Я имею в виду своих близких друзей… Что стали для меня как братья… Они рассчитывали на меня, но я разрушил их мечты. Да, Даниэль и Терренс, я имею в виду вас. Я знаю, что вы читайте эту записку и еще раз прошу вас смириться с тем, что меня больше не будет с вами. Вы уже услышали все, что я хотел сказать, по телефону. Поэтому нет смысла строчить длинное письмо и в тысячный раз извиниться за все, что произошло. Мне очень жаль… Простите меня… И прощайте… Будьте счастливы…»

Читая содержимое записки, Терренс все больше распахивает свои ошарашенные глаза, а Даниэль с такими же глазами прикрывает рот рукой и качает головой. А затем друзья переглядываются между собой и одновременно переводят взгляд на дверную ручку.

— Это предсмертная записка… — ужасается Терренс. — Он попрощался с нами…

— Нет-нет, я не хочу в это верить! — тараторит Даниэль, резко мотая головой и ошарашенными глазами смотря то на взволнованного Терренса, то на запертую дверь. — Он не мог этого сделать! Мы не могли опоздать!

— Питер, сейчас же открой дверь! — громко стучит в дверь Терренс, немного тяжело дыша. — Питер, ты слышишь меня? Открой дверь! И выбрось любые острые предметы! Сейчас же!

— Не делай глупости, брат, прошу тебя! — громко умоляет Даниэль, похлопав по двери рукой. — Мы можем помочь тебе! Только скажи, что мы можем сделать!

— Черт возьми, неужели он уже предпринял попытку самоубийства? Питер! — Терренс отдает записку Даниэлю и со всей силы давит на дверную ручку, которая наотрез отказывается поддаваться.

— Походу, он запер ее изнутри, — предполагает Даниэль, тяжело дыша из-за возрастающего волнения и понимая, как от напряжения у него сводит все мышцы.

— У нас нет времени думать о сохранности вещей в этой квартире, — уверенно отвечает Терренс. — Мы должны ломать эту чертову дверь! Ждать, когда приедет слесарь, придется очень долго. Мы уже вряд ли успеем помочь Питеру.

— Кажется, эта дверь открывается от себя… — Даниэль кладет предсмертную записку Питера в карман своих джинсов и несколько раз хлопает