Великий Уриил подошел к коленопреклоненному человеку, положил руки на его голову и замер в ожидании. Сквозь его пальцы заструился холодный и ослепительно яркий свет. Мужчина вздрогнул, но продолжил кланяться и улыбаться. Ищейки внизу яростно взвыли первый раз, затем еще и еще. Фигуры в белых одеждах продолжали кружиться. Сияние окутало сжавшегося на полу человека и нефилима Уриила, запрокинувшего прекрасное лицо вверх. Наконец, он задрожал, что-то гортанно выкрикнул и отшатнулся от инициируемого, тяжело дыша.

Как чудесно он выглядел в этот момент! Словно ангел, сошедший с небес, только бескрылый, с телом, окутанным сияющей аурой. Вдобавок нефилим стал выше ростом и волосы его удлинились до колена.

А человек, скрючившись, опустился на четвереньки, стукнулся головой в пол и недовольно замычал, косясь на своего божественного напарника по ритуалу совершенно тупым животным взглядом. Из уголка рта потекла белесая струйка слюны.

— Ыыыыы! — нечленораздельно заныл он, высовывая язык.

Уриил с презрением посмотрел на него и, недолго думая, пнул ногой. Скрючившееся тело взвилось в воздух и рухнуло с помоста вниз. Жалобный крик заглушило многоголосое утробное рычание ищеек.

Как его рвали, Рик уже не видел. На первом же взвившемся вверх фонтане крови тошнота подкатила к горлу и он, наплевав на скрытность, бросился в коридор к ближайшей цветочной кадке, и стоял, опорожняя желудок, пока привкус желчи не начал ощущаться не только в горле, но и в носу. От ужаса тряслись колени, из глаз сами собой полились слезы.

— Рик, ты в порядке? — тут же раздался в голове тревожный голос Артура.

— Нет, — всхлипнул тот, утирая мокрые щеки. — Я все видел. И это страшно, отвратительно, мерзко, никаких слов в мире не хватит, чтобы все описать…

— Уходи, — ахнул откуда-то сбоку Гиннар. — Ну их к лешему, уходи сейчас, пока не обнаружили!

— Скоро уйду, — торопливо шепнул Рик, но затем снова подошел к балкону и взглянул внутрь зала.

Ищейки как раз заканчивали страшное пиршество, и вперед вылез самый здоровый из них, с окровавленной мордой. Со злобным рычанием он раскидал остальных в стороны, ринулся к сцене и с выдохом опустил голову на отполированные дубовые доски.

Уриил, по-прежнему сияющий, как новогодняя елка, подошел к огромной рептилии и положил ладони на серый бугристый лоб. Их обоих окутало нежное свечение, музыка сделалась громче, а остальные белобрысые снова закружились в танце, но уже вращаясь в другую сторону. Наконец, они синхронно вскрикнули, воздели руки к небу, и яркая вспышка прокатилась по залу, ослепляя и оглушая.

Когда Рик проморгался, ищейки уже не было. Вместо него на дощатом помосте ничком лежал обнаженный нефилим с худыми руками и ногами, с гладким телом пластиковой куклы. Он поднял голову, откинул назад короткие волосы цвета топленого молока и взглянул на собравшихся мутными голубыми глазами.

— Братья… — простонал он, с трудом пытаясь сесть.

— Добро пожаловать в семью, о радость сердца моего, мы славим тот день, когда ты вернулся к нам из этого уродливого облика! — торжественно провозгласил Уриил, помогая ему подняться. — Несите нашему сородичу одежды и кровь для пития и восстановления сил!

Рик судорожно сглотнул, тошнота снова заворочалась в желудке железным комком.

Остальные ищейки, одурманенные произошедшим, начали недовольно рычать.

— Братья мои, у вас еще все впереди! — поднял руку вверх Уриил, заставляя их утихнуть. — Я клянусь, что мы найдем питание для каждого, чтобы вы вернули первоначальный облик! А пока возрадуйтесь, следующую партию для вас привезут через пару недель. Я понимаю, вы хотите плоти самых достойных, но их мало, придется довольствоваться тем, что пока имеем. Но это ненадолго, окончательная победа уже близка! А теперь давайте праздновать!

Рептилии взвыли хором, запрыгали на месте, толкая друг друга. Дальше Рик не стал слушать и смотреть, он схватил опротивевшее ведро и ринулся по коридору назад, наплевав на скрытность. Кто сейчас услышит топот босых ног по камням где-то наверху? Ищейки охвачены жаждой крови, нефилимы помогают новорожденному собрату. Самое идеальное время для отступления. Кому интересен уборщик в серой униформе, сливающейся со стеной, кто додумается заглянуть под тряпки в ведро?

«Синяя Борода от зависти бы лопнул», — мрачно думал Рик, обуваясь у тайного входа в кабинет Гавриила. Возвращаться назад тем же путем глупо, наверху можно попасться в два счета.

А вот подземные катакомбы дают шанс на побег. Рик оглянулся по сторонам и выдохнул с облегчением — на противоположной стенке висела табличка, едва заметная в темноте, с надписью: «Путь на кухню» и стрелочкой-указателем налево. О еде противно было даже думать, но с кухни наверняка есть доступ на улицу. Пусть твари питаются человечиной, люди-то должны употреблять нормальные продукты, значит, их доставляют сюда из города.

Коридор начал забирать немного наверх, с каждым шагом становилось светлее и теплее. Перехватив ведро за ручку, Рик вышел на первый этаж и попал в пустую столовую, где из-за тонкой стенки шипели струи воды и звенел женский смех. Брякнула тарелка, уроненная на пол, и чей-то голос сказал весело: «На счастье и удачу!»

Рик быстро выпрямился, провел себя пятерней по волосам, приводя их в порядок, и громко позвал:

— Девчата, вы тут?

Смешки стихли, из-за ширмы высунулись три женские головки в розовых колпаках.

— О, явился, — фыркнула одна. — Опоздал уже, ничего не осталось!

— Девоньки, у меня мама поваром всю жизнь работала, — Рик ласково им улыбнулся. — Не верю я, что нет у вас ничего для оголодавшего работяги.

Вторая повариха, румяная и щекастая, ехидно прищурилась.

— А где ж ты был, работяга, во время всеобщего перекуса?

— В кабинете сиятельного Гавриила, там уборки выше крыши. С непривычки задержался, — «признался» Рик, стыдливо потупив глаза. — Саня сказал, к вам в любое время можно…

— Новенький, что ли? — хмыкнула щекастая. — Кто же тебя, такого красивого, на работу без выходных отпустил? И что-то пальчики у тебя для уборщика очень уж тоненькие и нежные, как у пианиста.

— Я вроде бы уже взрослый мальчик и сам решаю, как мне жить, — подмигнул ей Рик. — Кому мною командовать?

— А ты что, не женат? — подняла брови девушка.

— Нет, — огорченно вздохнул мужчина. — Я всегда служить господам Великим хотел, да и по Испытаниям у меня стабильно почти четыреста баллов, мне прямая дорога была сюда. Все, на ком я мог жениться, хотели спокойной жизни в достатке, совсем не думая о душе и просветлении…

Вот теперь поварихи совершенно бесстыдно уставились на новенького во все глаза.

— Спиртное не пьешь? —