Вместо возмущения, мужчина просто сказал:

— Я не видел плетения проклятья. Я вернулся в гостиницу, когда уже выносили тело Ривза. Могу я…?

Брок зарылся в бумаги и папки, ища необходимую.

Грег, заполучив рисунок с наброском проклятья, выругался под нос:

— Брок, ты счастливчик, что проклятье с Ривза не перешло на тебя. Это Королевская погибель. Редкая дрянь. Чудо, что Ривз выжил. Убивает исподволь, но зато гарантировано.

Вик поблагодарила небеса за Марка, за Гилла и за их помощь.

Брок кашлянул, отворачиваясь от Грега и с новой силой принимаясь за наведение порядка на столе:

— Спасибо… Действительно, повезло…

Блек прищурился и все же сказал, сверля злым взглядом его спину:

— Так и знал. Ты его словил. И передал Виктории, а она — Полин.

Брок развернулся к нему и криво улыбнулся:

— Если подозревал такое, почему не настоял тогда?

Грег убил Вик своим ответом:

— Я не думал, что вы опуститесь до втягивания в свою ложь ребенка. Простите за откровенность.

Вик качнула головой своим мыслям — все же в разведку не берут идиотов… Брок ответил за неё:

— Оно само как-то получилось. Вик тоже не особо меня спрашивала — сдернула проклятье на себя, и все. Я был против, как и Вик в случае с Полин. Просто у нас не было выбора…

— На тот момент я тебя просто бы убил в допросной, — признался Грег. — Хорошо, что вам удалось меня обмануть.

Он резко поменял тему:

— Виктория, тебя волнует вопрос: почему король все же начал расследование дела Душителя? На него давили, и сильно давили. Общественность требовала правды. Полиция не справлялась. Ангелы отказались от дела. Королю пришлось назначить особое королевское расследование. Он знал, что Ривз предан королевской власти до кончиков ногтей. Что в результате и получилось. Ривз нашел Душителя, но озвучить результаты расследования не смог. Предпочел замести следы, скрывая правду.

— Потому и спился, — сказала Вик, разочаровываясь в Тони. Мужчины предпочли промолчать. Вик решилась: — Так, пойду я проведаю леру Бланш.

Брок ей напомнил:

— Рауль Аранда…

Вик улыбнулась:

— Я всего лишь предложу свою помощь с корсетом и одеждой. Спать в корсете — ужаснее ничего не придумаешь. Полагаю, против этого Рауль Аранда протестовать не будет.

— Я с тобой, — решительно сказал Брок, под задумчивое «хм!» Одли и «кхх!» от Грега. Он неубедительно ответил им: — когда-нибудь мне все равно надо будет спуститься туда и столкнуться со своими страхами. Так почему не сегодня?

— Потому что, — первой нашлась с ответом Вик, — лера Бланш не будет раздеваться при тебе. И тем более откровенничать. Так что… Я спущусь туда сама. Только дорогу подскажите.

Брок принялся пояснять:

— Налево по лестнице…

Грег и Одли снова хмыкнули. В унисон. Ответил, опережая Грега, Одли:

— Рыжий… Нер комиссар у нас молоток. Лучший комиссар за все время, что я помню. Он выделил Особому управлению жалкие ошметки нашего отдела: почти весь подвал с камерами и кусок первого этажа. Ты сам-то не задавался вопросом: как тебе удалось вернуться в свой же кабинет? Это все Эван — он…

— …уперся рогом, — пробурчал Грег, — и выделил нам с лерского плеча всего одно крыло, все остальное объявляя собственностью полиции. Так что по лестнице попасть не удастся — там сейчас стена, которая отгораживает полицию от Особого управления. Такая же стена и в подвале — отделяет ваши камеры от наших.

Вик выскользнула из залы под подсказку Одли:

— По центральной лестнице в подвал. Там тебя проводит охрана…

* * *

Лера Бланш сидела на койке, укутавшись в плед и, кажется, дремала. Во всяком случае скрип открываемой решетки заставил её вздрогнуть и распрямить плечи:

— Констебль? Чем обязана? Вы решили все же выпустить моего мужа?

Вик зашла в тускло освещенную камеру, невольно вспоминая события прошлого года, когда Одли запер её в соседней камере. Тут так же воняло известью, влажным бельем и чем-то кислым, что давали на ужин задержанным. За спиной раздался лязг закрываемого замка. Даже зная, что она не задержанная, Вик стало не по себе — по коже все равно пронеслись мурашки испуга, а каково тут быть Бланш…

— Я хотела вам помочь…

Бланш поняла её, тут же возражая:

— В горничной не нуждаюсь. Тут… Спать противно. Надеюсь, в тюрьме не так. Или меня сразу повесят?

Вик поморщилась от слов леры Бланш:

— Вас не повесят.

— Почему? — не поняла женщина. Она смотрела на Вик снизу вверх и явно не понимала, где же ошиблась.

— Потому что вы не убивали фей с Оленьего острова. — По поводу неры Моро Вик еще не пришла к окончательному выводу, но даже если её убила Бланш — она тогда была безумна. За это её точно не повесят. Посадят или назначат лечение, впрочем, она его и так уже прошла.

Бланш закрыла глаза:

— Вы же умная женщина. Вы фея. Вы все должны сами понять! Я и так умираю. Мне остались жалкие луны, может, год. И я умру. Так какая разница, когда умирать? Сейчас или окончательно потеряв свою личность через луну-две-три… Какая разница?! Для меня… А для женщин всего света — это шанс на жизнь. Рауль спешил, он ошибался, он не думал, он хотел спасти меня. Он загнал себя. Он совершил ошибку. Надо дать ему шанс все исправить. Если меня не будет — у него будет много времени. Он сможет закончить лекарство, он найдет формулу, которая безопасна. Он мне обещал — он не бросит свои исследования. Может, чуть погорюет, и продолжит поиски — он мне обещал. Надо просто дать ему шанс. Надо дать ему время. Надо простить — гении тоже совершают ошибки, а я все равно умираю. Все равно ответственность лежит на мне — это я просила его найти лекарство. Я его торопила. Помогите мне, умоляю! Вы сами фея. Вы сами хотите жить.

— Бланш… Я постараюсь вам помочь. — честно сказала Вик. Откровения Бланш ей были отчаянно нужны.

Женщина открыла глаза и подалась вперед:

— Не мне помочь. Раулю помочь. Ему нужно время на доработку лекарства.

— Могу я присесть?

— Конечно.

Вик опустилась на жесткую койку:

— Бланш… Ответьте честно на мои вопросы. При мне нет фиксатора. Помогите мне разобраться.

Та устало посмотрела на Вик и все же согласилась:

— Спрашивайте.

— Костяные фигурки. Они управляют поведением женщин?

— Да. — кивнула Бланш. — Одна из таких сейчас вшита в меня.

Вик тут же утешила её:

— Ваша нерабочая. Смит изолирован от эфира, а других альбиносов у чернокнижника нет. — Она