текста непонятно. Затем в тексте Яковлева сказано, что Родзинский проживал в Риге. Это явная ошибка, Родзинский в Риге никогда не проживал — он постоянно жил в Москве. Возможность того, что Яковлев ошибся и имел в виду Никулина также исключается, ибо и Никулин никогда не жил в Риге, он также проживал в Москве. Но в Риге действительно жил Ян Свикке (Родионов), тот самый начальник отряда особого назначения, который вывозил Царских Детей из Тобольска в Екатеринбург. Яковлев о нем не упоминает, но эта его ошибка наталкивает нас на мысль, что и Свикке был опрашиваем в ходе «очень интересной работы». В связи с этим любопытное свидетельство имеется у М. Хейфеца.

«Неожиданный материал, — пишет Хейфец, — опубликовала в лос-анджелесской «Панораме» журналистка Светлана Ильичева (возможно, это была перепечатка из какого-то советского издания, но ссылки на источник в газете нет). Рижанка, она встречалась, оказывается, с Родионовым, тем комиссаром, что описан в следственных документах как лицо, перевозившее из Тобольска в Екатеринбург детей Романовых и генерала Илью Татищева, в котором советские власти опознали вержболовского жандарма. Ильичева выяснила, что звали его на самом деле Яном Мартыновичем Свикке и что был он членом СДП Латвии с 1904 года. Свое спасение в «большую чистку» сей профессор «Латвийского университета» объяснял тем, что некогда «учил сына Сталина». Он показал Ильичевой на чемодан: «Там особые документы», но вынул из него только фотографии царя, пилившего в ссылке дрова, да записку: «Петр, выдать. Член Реввоенсовета И. Сталин», — распоряжение о выдаче денег на расходы «отряду особого назначения». Так неожиданно подтвердилось и наше предположение, что на первом этапе подготовки цареубийства делом действительно занимался лично товарищ Сталин»{1194}.

Вывод, конечно, поражает своей логикой, но нас в первую очередь интересует не это. Во-первых, странное совпадение фамилий некой журналистки С. Н. Ильичевой и Л. Ф. Ильичева, секретаря ЦК и зав. отделом агитации и пропаганды, передавшего Яковлеву письмо Кудрина и задание Хрущева. Во-вторых, примечательно, что в «воспоминаниях» Свикке неожиданно зазвучала фамилия И. В. Сталина. В связи с этим необходимо вспомнить внутриполитическую ситуацию тех лет. Начало 60-х годов было временем, когда Хрущев вовсю боролся «с культом личности Сталина», за «возвращение к ленинским нормам партийной жизни». В этой борьбе Хрущев старался все преступления большевистского режима приписать Сталину и вполне возможно, что на Сталина готовились свалить вину и за убийство Царской Семьи. Таким образом, троцкистский, по своей сути, режим Хрущева полностью обелял своих духовных предшественников в глазах всего мира. Вполне возможно, что именно в этом и заключалась цель интервью Свикке, взятого у него Ильичевой.

Эту нашу мысль подтверждает тот же А. Н. Яковлев, который в 2003 году дал интервью журналу «Итоги» о готовящейся «политической реабилитации» Императора Николая II. В ходе интервью Яковлев, в частности, заметил: «Мне известно, что Хрущева очень интересовало, знал ли о готовящемся расстреле центр, Ленин», а на вопрос журнала: «Если бы Хрущев удержался у власти, реабилитация императора могла произойти еще в 60-х?», Яковлев ответил: «Бесспорно. Я убежден, что Хрущев довел бы дело до конца. У Ильичева было такое же мнение. Никита Сергеевич за этот вопрос взялся всерьез»{1195}.

Насчет «реабилитации» Царя мы не уверены, но то, что готовилась какая-то акция по реабилитации большевизма — бесспорно. Интересно также и то, что в последующем Яковлев был организатором не одной подобной акции по переписыванию истории. Его имя неразрывно связано и с «обнаружением» секретных протоколов Риббентропа-Молотова, и с «находкой» «протокола Политбюро», принявшего решение о расстреле польских офицеров в Катыни.

Но кроме этого, в «воспоминаниях» Родзинского, Кудрина, Никулина и Кабанова четко прослеживается тенденция к полному переписыванию истории Екатеринбургского злодеяния. Главной линией «воспоминаний» вышеназванных лиц является всяческое преуменьшение ведущей роли Юровского в убийстве. В связи с этим представляется весьма странным, чтобы Яковлев в своей докладной записке Хрущеву мог написать следующее: «Юровский утверждает, что в царя стрелял он сам, то же самое подтвердили и свидетели на следствии у колчаковцев»{1196}.

Если Яковлев руководствовался показаниями Медведева, Никулина и Кабанова, то он должен был сделать совершенно противоположный вывод, так как все они отрицали или не оговаривали убийство Царя Юровским. Правда, справедливости ради надо сказать, что в 1964-м Никулин отрицал, например, участие в убийстве И. Родзинского{1197}. Вполне возможно, что Яковлев изменил текст своей докладной записки уже в наши дни.

Интересно, что в журнале «Новое Время» за июль 1998 года «показания» Медведева-Кудрина называются «фантазиями», а разоблачил эти фантазии Медведева «эксперт ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев. В 1964 году он установил недостоверность документов, присланных после смерти отца в ЦК КПСС М. М. Медведевым, и направил их в архив с грифом «секретно»{1198}.

Поразительно, что ни автор этой статьи, ни организаторы захоронений «Екатеринбургских останков» в июле 1998 года не задумались над смыслом этого абзаца: ведь если показания Медведева-Кудрина были фантазиями, то кто же дает гарантию, что и показания всех остальных «участников» убийства Царской Семьи не являются такими же фантазиями, и как же можно эти фантазии приводить в качестве доказательств по уголовному делу! (Имеется в виду уголовное дело 1991 года по обнаружению останков людей в Поросенковом логу.)

Кроме отрицания активной роли Юровского в убийстве, «свидетельства» 60-х годов искажают некоторые аспекты преступления. Так как из показаний обвиняемых и даже «воспоминаний» 20-х годов не были понятны некоторые вещи, а некоторые требовали уточнения, то целью Никулиных и кабановых было внести те уточнения и исправления, в которых нуждался заказчик. Так, ими было разъяснено, откуда появился во время убийства штык, почему были убиты «царские» собаки, а также почему белые простыни, на которых выносились трупы убитых в Ипатьевском доме, были заменены на одеяла. Все эти аспекты, как и множество других, имели непосредственное значение для раскрытия тех обстоятельств убийства, которые заказчики фальсификации стремились во что бы то ни стало навсегда засекретить. Убийство, как и последующее уничтожение трупов, должно было предстать как убийство по исключительно политическим мотивам. Но так как к тому времени все ведущие убийцы были мертвы, то партийной верхушке понадобилось находить соучастников среднего и рядового звена и обязывать их озвучивать лживые версии своего участия в убийстве.

Но даже эти показания не дошли до нас в полном объеме. Как пишет сам А. Н. Яковлев: «В последние годы, уже при Ельцине, вновь вспыхнул интерес к обстоятельствам расстрела семьи Романовых. Время от времени сообщалось о каких-то находках. Я не хотел вмешиваться в это дело. Мне не нравилась суета, напичканная всякими спекуляциями. Но потом стали раздражать случаи, когда цитировались в качестве новых