Шрифт:
Закладка:
— Я ведь уже говорил, что не желаю тебе зла, — ответил Альбус.
— И все же совершенно готов к поединку, даже к моему убийству, чтобы я ответил за содеянное?
Альбус молча кивнул.
— Ну согласись, что ты просто боишься меня, Альбус, а? Боишься, что ты своими действиями дал двадцатому веку двух Тёмных Лордов. Что в приюте произвёл на меня неправильное впечатление, что зря полез мне тогда в голову... Значит, ты все-таки боишься. — Альбус не ответил. — ...И еще ты боишься моей крови на своих руках, — продолжал я, — это для остальных я пугающий Волан-де-Морт, а для тебя — заблудший мальчик из приюта Том Реддл...
— А ты не боялся пролитой тобой крови людей? — спросил Альбус.
— Смысл? Бессмертных среди них не было. При жизни они были бесполезны, а так их смерть послужила моим целям. Но если они тебе так дороги, мы можем сесть за стол переговоров и разработать ритуал воскрешения, — заявил я.
Очень хотелось показать ему Воскрешающий Камень. Но я уверен, даже так он не пойдёт на сотрудничество. А давать ему ещё одну причину желать моей гибели ни к чему.
— Когда-то, — продолжал я, вспоминая речь Дамблдора к Горацию, — я не понимал, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что есть вещи пострашнее смерти. Ведь смерть тебя не пугает — это просто как выключить свет. Но ты боишься именно потерять себя, боишься использовать Тёмную Магию и измениться, но даже не заметить это... Альбус, неужели ты такой эгоист? Неужели победа над ужасным Волан-де-Мортом не стоит души одного старика?
— Выслушай моё предложение. Ты отдаёшь мне брата и всех пленных. Распускаешь организацию. Им я обещаю честный суд и не использовать смертную казнь и поцелуи дементора. Всем Пожирателям — комфортабельные пожизненные камеры. А тебя я буду лично регулярно проведывать в Нурменгарде. Вечности не обещаю — в тот день, когда умру я, исчезнешь и ты. Если ты действительно в своём уме, то ты должен понять — это лучший выход!
Я, откинув голову, рассмеялся:
— Ах, какие благородные речи! Ты всегда был благороден, Альбус! Прямо настоящий король! Ты просто заставляешь меня стыдиться из-за твоего чрезмерного великодушия! Но вот вопрос: понимаешь ли ты своё лицемерие? Ты против Тёмной Магии? А зачем она тебе, ты так легко побеждаешь. Естественно ты против Авады — это единственное, чем чисто теоретически тебя можно убить. Не каждый может валить обычным одиночным «Окаменей» акромантулов. Тебе не нужна власть? А что ты делаешь в лучшей школе Магической Англии на сильнейшем месте силы? Да и действительно, зачем тебе заморачиваться с источником силы — все они ничто перед Хогвартсом! Тебя не интересуют знания и могущество? А откуда у тебя Бузинная Палочка? Не всем Старшая Палочка сама в руки прыгает. Кто дал тебе право решать, каким книгам быть в Хогвартсе? Ты их точно уничтожил? В таких условиях и я могу быть добрым и светлым... Строишь из себя добряка, но ты не пытаешься спасти брата. Да и мне интересно, а чья именно Авада убила Ариану?
— Достаточно... — начал было Альбус, и голос его прервался.
Отлично. Хоть какой-то всплеск эмоций... Это поможет мне пробить брешь в его защите, я как раз нашёл оптимальную для воздействия точку пространства. Ничто из того, что тут наговорил я, не имело ни малейшего смысла. Обычная болтовня, отвлекающий маневр перед основным ударом. Я действительно успел отчасти перенастроить параметры мирка, и даже эти ограниченные возможности позволяли мне побудить мир к действию, причем если Альбус об этих действиях не знал, то сам я представлял себе прекрасно с самого начала.
Сейчас мы наблюдали картину, которую я вытащил из воспоминаний: бой Аберфорт-Альбус-Геллерт и ловящая телом Аваду Ариана. Это проигрывалось словно в театре, а мы были зрителями, которые не могли вмешаться.
— Эх, Альбус, Альбус, — сказал, улыбаясь, я, — велика ли польза от твоего искусства, если ты даже не в состоянии спасти тех, кто тебе дорог? Я же говорил, что ты болван. Для меня ты, правда, замечательный вариант, самый лучший из всех возможных. И я действительно хочу, чтобы ты принял мое предложение. Будь Пуффендуйцем — спаси тех, кто тебе дорог, будь Когтевранцем — узнай секреты Тёмной Магии, будь Слизеринцем — получи власть над сердцами и умами. Будь Гриффиндорцем — примени свою силу на практике. Смерть очередное приключение? Так умри, самоубейся, не мешай мне. Хочешь пожить — не мешай мне работать, присоединяйся ко мне.
— НЕТ! — сказал Альбус. — Я отказываюсь!
Казалось, мир начал растворяться, как утренний туман. Кошмар Альбуса, сцену убийства Арианы просто сдуло ветром.
— Может быть, ты станешь сговорчивее, если увидишь моё предложение? — сказал я.
Нас обоих поглотила пустота.
Я старался транслировать счастье и заботу.
Я и Альбус, словно призраки, наблюдали странную картину:
Другой Альбус пил чай на пороге своего дома. А его окружала семья: отец, мать, брат, сестра...
— Неужели ты не хочешь вернуть их? — спросил я.
— ВОН! — сказал Альбус, и меня просто снесло.
Я активировал следующую иллюзию.
В этот раз я транслировал боевой азарт.
Через секунду мы оба стояли на поле боя. Но мы не были участниками — лишь зрителями, бесплотными тенями.
Сейчас мы наблюдали уникальное зрелище, что было бы, если Альбус принял моё предложение. Никакое это не будущее, так, кино моего авторства...
Шёл бой — Альбус Дамблдор против Тёмного Лорда и всех его слуг.
Альбус изменился. Не было больше старика, он выглядел двадцатилетним культуристом. Он стал массивным. Там, где некогда был халат со звёздами, была могучая броня, под которой бугрились огромные мышцы.
Но больше всего изменилась его магия. Противоестественное Тёмное свечение, корчащееся и извивающееся, обросшее злыми рунами. Альбус больше не принадлежал реальности: он пребывал в каждом измерении, призрачно мерцая, проявлялся, а затем исчезал в легкой дымке.
С ним сражались: Волан-де-Морт кидал Авады и Адский Огонь, десятки Пожирателей подражали своему господину.
— Альбус, возможно ты захочешь пожертвовать собой, чтобы остановить меня? — сказал я. — Ты с Темной Магией и Ритуалами, с Бузинной Палочкой, да ещё и не соблюдающий принцип презумпции невиновности, наведёшь
