Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Ужасный век. Том I - Андрей Миллер

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 200 201 202 203 204 205 206 207 208 ... 236
Перейти на страницу:
вытянул проклятый камень на грудь — и, испытав огромное облегчение, взгромоздил его на постамент.

Октавий, самый юный из братьев — не старше большинства оруженосцев, оказался разочарован. И заметил, что это разочарование очевидно Тиберию, так что не к месту решил подбодрить. Это лишь обидело магистра.

— Я поднимаю его десять лет! Поднимешь впервые — будешь тогда говорить!

Махнув рукой, Тиберий направился в парилку, не оборачиваясь.

Не хотелось ему теперь даже с бадьёй возиться. Тиберий плюхнулся на лавку, прижавшись спиной к горячей каменной стене, запрокинул голову. Длинные волосы прилипли к плечам и груди, сердце колотилось сильнее положенного. К боли в растянутом локте и пальцах, которые от могучего удара даже стальная перчатка не спасла, постепенно прибавлялось тупое нытьё мускулов тут и там. Но это, в отличие от ушибов и рассечений, была приятная боль. Такая всегда подступает после тяжёлой работы, от которой становишься сильнее.

Если становишься, конечно. Тиберий задавался вопросом, что случилось с камнем. Он же и правда тягал его десять лет: пожалуй, только десять лет назад и бывало настолько трудно. Тут паладину-магистру вспомнился гадкий лес на востоке и все гадкие события недавнего прошлого. Ладно ещё сомнения, которые обуревали тогда: то были сомнения в иной силе, не мускульной.

В своём теле-то Тиберий сомневаться не привык. Как так?

Что-то с ним случилось. Что-то происходит. И уже не первый день. Наверное — начиная с ужасного лазурно-бирюзового сна. Сон, да… Победа рождается в недрах разума, верно? Так говорит король Балдуин, а уж он-то в победах превосходно разбирается. Выходит, поражение рождается там же.

Тяжело дыша от жара и усталости, Тиберий обводил всё вокруг взглядом. Пар заволакивал низкие каменные своды, играл со светом из узких окон под самым потолком. Магистр опустил глаза ниже. Перед ним сплошь были могучие обнажённые тела — у кого изящные, гибкие и жилистые, а у кого массивные, бугрящиеся, готовые разорваться от переполняющей мышцы силы. Почти в каждом не найти никакого изъяна: словно это не обычные люди из плоти и крови, а древние имперские статуи у дворца короля. Если изъян всё же отыщется, то самый незначительный.

Без строгих рыцарских одеяний и искусно выкованной брони паладины были так же прекрасны, как в них. Каждый — образец, эталон. А магистр обязан быть образцом для образцовых, ведь так?

По крайней мере, это Флавий внушал Тиберию с детства. А если сам архиепископ ошибается, то кто тогда может быть прав? Вопрос из тех, которые опасно задавать даже мысленно: ответ наверняка окажется очень дурным.

Кто-то подсел к магистру: Тиберий поворачивать голову не стал. Всё равно узнал Октавия по почти девичьему, тонкому и высокому голосу, едва тот заговорил.

— Магистр… Если позволите… я всё думаю о той женщине.

— Дождись проповеди. Поговори с Флавием. — с ленью и нескрываемым раздражением протянул Тиберий.

— Но… я хотел спросить вас.

Когда нечто хотят спросить у тебя прежде, чем у самого архиепископа — это дорого стоит. Это нужно ценить, даже если не хочется.

— Ну, говори. Что же?

— Так вот, я всё думаю о той женщине.

Тиберий не сразу понял. Он ведь тоже часто думал об одной женщине, хоть женщины — последнее, что в мыслях паладина уместно. Ясное дело, о какой именно. В первый миг магистр даже чуть испугался — будто юный Октавий мог знать лишнее о случившемся в Вудленде. О прошлом Тиберия. Или мысли его прочитал…

Но нет, конечно. Октавий говорил о недавней казни ведьмы в предместьях Кортланка.

— Что тебя, брат мой, смущает?

Тиберий предполагал, что дело в известных обстоятельствах. Ведьм за последнее время по всему Стирлингу сожгли изрядное количество, и часто это случалось в присутствии паладинов. Только вот обычно женщины те были из простого люда. Последняя же сожжённая — из знатных. Из бедных и не слишком значительных, но всё-таки дворян.

Однако Октавий думал о другом.

— Я слушаю и запоминаю проповеди, конечно. И нисколько не подвергаю сомнению всё, что нам говорят Флавий и Корнелий, не подумайте. Потому-то и боязно их спросить, понимаете…

— Не волнуйся, Октавий. Я тебя еретиком не сочту.

— Хорошо. В общем, я понимаю: Церковь делается сильнее со смертью каждого её врага. Творец Небесный и царствие его над всем сущим делаются сильнее.

— Именно так Корнелий и проповедует. Так написано в его книге.

— Я знаю, я читал. В общем, конечно, мы должны становиться сильнее таким путём. Но понимаете, я…

Молодой паладин замялся. То ли боялся сказать задуманное, то ли не мог подобрать слова.

— …я совсем этого не чувствую. Вот.

Тиберий подивился тому, насколько сказанное созвучно с его собственными ощущениями. Только вот он — не самый юный из паладинов. Напротив: их предводитель. К нему идут за советом в таких сомнениях, а он… а что он?

Что он может сказать Октавию?

Однако командир обязан говорить, даже если слов особо не находится. Иначе ему точно ломаный грош цена.

— Чувства, брат мой, ненадёжны. Обманчивы. Через чувства Нечистый стремится овладеть душой верующего, тогда как оплот истинной веры — холодный разум. Потому обеты наши и направлены против чувств.

Получилось, скорее всего, неубедительно. Тиберий не сказал ровно ничего такого, что Октавий не слышал на проповедях сто раз. Молодой паладин кивнул, наверное, лишь из уважения к магистру.

Слабые слова, но хоть какие-то. Слова, которые Тиберий слышал в Вудленде, были иными. Да и не в одних словах там состояло дело…

Тиберий закрыл глаза и постарался расслабиться. Завтра ему предстояла встреча с самими Флавием и Корнелием. Встреча без лишних глаз и ушей, цель которой никто заранее не пояснил — но она уж точно была значительной. Не рутинные распоряжения по поводу паладинского ордена.

Возможно, там что-нибудь для магистра и прояснится. А даже если нет — могут прозвучать простые и понятные приказы. Приказы — чудесная вещь: пока исполняешь, думать особенно не приходится.

Глава 3

Лэйбхвинн всюду видел знаки. Видел в шелестящей листве, и в ряби на поверхности лесных озёр, и во мху на древних стволах, и в отблесках луны промеж крон, и в синих глазах своих верных псов. А особенно много знаков — во снах.

Потому-то он искал грибы в землях Койрнов. Пришло время для кое-чего большего, нежели обычные шаманские ритуалы — рано или поздно оно приходит. Иногда обходится без того одну луну, иногда половину года, но такой момент наступает: должно

1 ... 200 201 202 203 204 205 206 207 208 ... 236
Перейти на страницу: