на службу только на 1346 год, отказались остаться у Филиппа VI еще на год. Учитывая обращение, которому подверглись их соотечественники во время и после битвы при Креси, ни одно из этих объяснений не вызывает удивления. По какой бы ни было причине, корабли и экипажи Гримальди были откуплены в ноябре 1346 года. Французское правительство выкупило те генуэзские галеры, которые еще были пригодны для плавания, и сдало их на хранение. Затем правительство перешло от весел к парусам, а из Италии в Испанию. Зимой 1346–47 годов Альфонсо XI Кастильский и его адмирал Эджидио Бокканегра (он был братом дожа Генуи) сделали французам деловое предложение. Кастилия становилась атлантической державой огромного значения, имея сильный постоянный военный флот и торговый флот, славившийся размерами и качеством своих крупнейших судов. Кастильцы предложили, по-видимому, в личном качестве, предоставить французскому правительству контрактный флот из 200 больших парусных судов, каждое из которых имело полный комплект моряков, а также сотню вооруженных людей и двадцать пять арбалетчиков. Бокканегра посетил Венсен в январе 1347 года, чтобы донести эту идею до французского короля. Договор был подписан 25 января. Но кастильцы оказались не более пунктуальными, чем генуэзцы. Возможно, также возникли трудности с выплатой мобилизационных сборов и авансов, которые были высоки. В результате французы не использовали ни итальянцев, ни кастильцев и были вынуждены обратиться к собственным военно-морским ресурсам[937].

Количество имевшихся в наличии подходящих французских кораблей значительно уменьшилось после разгрома англичанами южной Нормандии годом ранее. Но те корабли, которые имелись, были эффективно использованы. Обеспечение Кале было организовано Пьером Флотом (Флотоном) де Ревелем, который был назначен адмиралом Франции в марте 1345 года. Пьером Флот не был моряком, но был умным и энергичным администратором, отпрыском одной из великих бюрократических династий XIV века. В феврале 1347 года поставщики прочесывали северо-западную Францию в поисках припасов и отправляли их вниз по рекам в два основных пункта сбора на побережье. Припасы, найденные в Нормандии и южной Пикардии, доставлялись в Дьепп; припасы из бассейна Соммы и северной части Иль-де-Франс перевозились на речных баржах в Абвиль и далее в Сен-Валери в устье Соммы. В Дьеппе и Сен-Валери они перегружались на большие океанские суда и отправлялись на север. В Булони на корабли были посажены солдаты, сформированы конвои и обеспечены эскортом из галер и укрепленных парусников. В этих операциях было задействовано большое количество судов: более шестидесяти небольших каботажных и речных барж, более двух десятков парусных судов, двенадцать французских галер и гребных баланжье, а также одна итальянская галера, оставшаяся с прошлогодних кампаний. Собранная флотилия представляла собой результат огромных усилия и расходов короны, а также приморских городов Нормандии и Пикардии. В Дьеппе почти все морское сообщество города приняло участие в предприятии, включая женщин, более 300 из которых вызвались тащить корабли за канаты из гавани. Первые результаты были весьма удовлетворительными. Два больших конвоя успешно прошли в Кале. Дьеппский конвой из пяти груженых судов и около пятнадцати кораблей сопровождения достиг Кале в середине марта 1347 года. Конвой из Сен-Валери, состоящий из тридцати кораблей, включая шесть груженых провизией, вошел в гавань Кале в начале апреля. Англичане не предприняли никаких мер, и потерь не было, за исключением одного корабля, который затонул во время шторма по пути. В осажденный город было доставлено не менее 1.000 тонн грузов[938].

* * *

Филипп VI принял Орифламму в Сен-Дени 18 марта 1347 года. Он намеревался подготовить свою армию к концу апреля и объявил о своем намерении выступить в поход против англичан в начале мая. Но он был грубо дезинформирован о ходе подготовки своего правительства. Комплектование армии шло еще медленнее и неравномернее, чем в октябре предыдущего года. Когда Филипп VI достиг Амьена, там было очень мало людей. Не падая духом, на второй неделе мая 1347 года он покинул Амьен и двинулся на север "короткими переходами, чтобы дать время войскам время собраться". Только когда он прибыл в Аррас, его глазам открылась горькая правда. Последовали настойчивые призывы о подкреплении, небольшое количество их прибыло в мае и чуть больше в июне. Никакие серьезные военные операции не могли быть предприняты до июля, с опозданием более чем на два месяца. И даже тогда их пришлось проводить в меньших масштабах, чем предусматривали планы Филиппа VI[939].

Такое положение дел, совершенно не характерное для французской военной организации до Креси, стало следствием разгромного поражения. Сражение нанесло удар по авторитету династии Валуа, совершенно несоизмеримый с его реальным стратегическим значением. Это было гораздо хуже, чем последствия битвы при Куртре, случившиеся за сорок лет до этого. Агрессивные усилия чиновников Филиппа VI по сбору налогов в течение зимы в основном провалились, что стало результатом безразличия и препятствий со стороны населения. В марте 1347 года был испробован другой, более мягкий подход. Был созван ряд ассамблей с участием министров короля для согласования методов и средств. В апреле города Лангедока отправили своих представителей в Париж. Состоялось собрание городов Пикардии и бальяжа Вермандуа, которое пришлось прервать, когда делегаты заявили, что у них нет полномочий для согласования чего-либо важного. В провинциях северной и центральной Франции местные ассамблеи продолжали собираться и совещаться в течение апреля, мая и июня. Результатом стало введение множество местных налогов, как правило, предполагавших трудоемкие дальнейшие переговоры с одной общиной за другой. Многие округа обещали оплатить расходы на содержание определенного количества солдат. В трех округах, Париже, Орлеане и Сансе, дворяне согласились воевать за свой счет. В Иль-де-Франс был введен налог на недвижимость. Большинство северных городов тем или иным способом заставили платить налог с продаж. Нормандия согласилась на подымный налог. Но он собирался крайне медленно. Общины, расположенные далеко от Кале, почти не волновало положение города; те, кто был ближе к местам боевых действий, хотели, чтобы деньги тратились на их собственные стены, и некоторые из них не соглашались на повышение налогов ни при каких других условиях. Например, Реймс, богатый город сукноделов и церковных князей, потратил около 5.000 ливров на свои укрепления в период с октября 1346 по июль 1347 года. В мае и июне 1347 года расходы составляли более 1.000 ливров в месяц, и на них уходили все людские ресурсы и запасы, которые могли предоставить горожане. Они не платили никаких налогов в казну короля и не посылали воинские контингенты в его армию. Их случай был нетипичным, и их приоритеты трудно назвать ошибочными. Ведь внушительная полевая армия ничего не сделала для Кана или Пуасси в 1346 году[940].

Еще более тяжелой, чем бедность короны, была бедность дворянства, от которого зависели ее войска. Французское дворянство за последнее десятилетие понесло огромные расходы на подготовку к войне и в течение двух