только Ссешес. Многокилометровый выматывающий марш, подкрепленный хорошей нагрузкой в виде переносимого груза, вышиб дух не только из дроу или устало прилегшего Кадорина, но и из других участников этой не покривя душой эпопеи. Ведь в лагере и в подземелье Дома на пару дней оставалось только три живые души — Васю, закопавшийся среди своих пробирок Роман, в очередной раз пытающийся доказать изначально химическую природу алхимических преобразований и этот вот увлеченный "Маркони", готовый вынуть душу за какую-нибудь особо нужную ему радиолампу. Которых у него в хозяйстве, на взгляд Кадорина и Ссешеса, было вполне достаточно. Во всяком случае, заказываемые с каждым самолетом из центра ремкомплекты и НЗ Олег успевал куда-то оперативно девать, что как ни странно положительно сказывалось на надежности и качестве радиосвязи. С одним комплектом "Северка" Олегу все же пришлось расстаться, со слезами на глазах запаковав и отдав в руки Кадорина. Правда, не по своей воле, но с приказом Центра не поспоришь. Переданная радиостанция выступала в виде так называемого "тортика" без которого приличные люди в гости к соседям не ходят. Особенно если хоть и не преднамеренно, но этим самым соседям ранее было сделано несколько мощных подлянок.

А дело заключалось в том, что совместные вечерние беседы Духа Чащи, ВаСю и как ни странно Кадорина привели к своему закономерному результату. Леший поделился несколькими довольно подозрительными скоплениями, как он выразился "людишек подозрительных вельми". Ну а ВаСю, с невинным видом подливающая чай собеседникам, извлекла из глубоких рукавов своего одеяния, довольно интересную бумажку, неизвестно каким образом попавшую в ее очаровательные, но от этого не менее цепкие руки. Хотя — почему не известно? Меновая торговля с соседними хуторами и отдельными "болотными сидельцами" хотя и небольшая, но имела место, позволяя Дому избавиться от некоторых излишек и приобрести необходимое, в добавок принося некоторую информацию об окружающем мире. Ну а слухи, так куда же без них. О том, что в данном районе и так творится разная чертовщина не в курсе были разве что глухие и слепые вдобавок.

Так что, сложив два плюс два, высокие договаривающиеся стороны сделали единогласное заключение. Да и какой еще вывод можно было бы сделать, имея на руках вот это:

"У гражданина Добролета для нужд Красной Армии изъят поросенок весом примерно 30 кг. Стоимость подлежит возмещению после войны. Комаров." Вдобавок оный гражданин Добролет, клялся и божился всеми святыми, что сразу-то он не признал, а вот уж на следующее утро вспомнил. Видел он этого Комарова, видел. В Пинском обкоме видел, когда с председателем колхоза по финансовым делам приезжал. И после вот такого вот агентурного донесения, предварительно получив разрешение центра во время очередного сеанса связи, Кадорин вознамерился сходить в гости. Один. Что ему закономерно не удалось.

Хронически не высыпающийся, больше похожий в последнее время на тень самого себя, дроу схватился за эту идею всеми конечностями. Правда с условием, что ученички будут сопровождать его и во время этой прогулки. Так как видите ли оставить их без присмотра, а самое главное без подпитки аур, он не может в принципе. Примерно на такой же подпитке в свое время находилась Васю. В смысле — может, но не на долго — умрут. Тем более что печальная статистика уже была. Процесс перестройки организма и насыщения энергооболочки, более или менее продуманный и осуществленный Ссешесом, отличался, как он в принципе и предупреждал, крайней нестабильностью и непредсказуемостью результатов. Хоть руководство СССР и прислало вполне адекватных и физически сильных молодых людей, но некоторые вещи нельзя было предугадать. У одного в процессе ритуала не выдержало сердце. Еще двое — просто сошли с ума и превратились в роняющих слюни и истошно орущих идиотов, впрочем проживших после этого не более часа, так как вызванное отторжением частички Духа Чащи изменение энергетического баланса нервной системы привело к дисбалансу в работе внутренних органов и скоротечной, хотя и крайне неприглядной смерти. Надо сказать, что даже наблюдая последние минуты жизни таких же как они сами подопытных, ни один из этих молодых комсомольцев не отказался и не устроил позорную истерику, на что в тайне надеялся дроу, просто из-за врожденного ехидства и довольно отвратительных воспоминаний человеческой половины, практически на корню убивающих даже предположения о возможном героизме индивидуумов людского роду-племени. И дело было даже не в приказе вышестоящего руководства, не в каких-то деньгах или других наградах. Жертвовать своим физическим и душевным здоровьем этих юношей заставляло нечто высокое, то что к сожалению практически перестало появляться в их потомках. Стискивая крошащиеся зубы на алтаре, или рыча от пронзающей каждую клеточку боли, они верили и отдавали всего себя ради своей родины, держась часто уже не на силе воли, а на той призрачной ниточке, которая связывает душу и тело. И видя такое самопожертвование, такой без сомнения героизм, Ссешес тщательно скрывал охватывающую его ярость, берущую свое начало, в чем дроу боялся признаться даже самому себе, в банальной зависти, подкрашенной легкой дымкой каких-то совсем уж не идентифицированных чувств.

И даже крайне нелепая смерть одного из подопытных, который просто дернулся от страха в процессе нанесения глифа, не поднимала настроения. А уж та жажда знаний и то упорство с которым новоявленные ученики буквально бросались на гранит такой нелегкой науки, как магия, вызывало у главы Дома невольное уважение. Да и не только у него одного. Даже ни в грачий чих не ставящий двуногих поджигателей Дух Чащи отзывался о них в положительных тонах, особенно после того как получил возможность буквально слиться с разумом учеников, получив возможность взглянуть на них так сказать изнутри.

Да — они не видели энергетические поля и конструкции, пронизывающий окружающее радужный туман магии не воспринимался их разумом, но… Несмотря даже на просто таки мизерный запас магии и мощность внутреннего источника, они сжав зубы, выдавливали, выкладывали себя на каждом занятии до последней капли. Воспринимая приказы наставника, даже самые нелепые, как истину в последней инстанции, лишь бы только еще на шажок приблизиться к своей цели. Чередуя запредельные физические нагрузки и медитативные техники, больше похожие своей насыщенностью на промывание мозгов, Ссешес все таки добился того что процесс обучения хоть и со скрипом и скрежетом сдвинулся с мертвой точки.

Порог свечи. Как много и как мало в этом понятии. Но обучаемым дроу людям до него было очень далеко. И поэтому первоначальная тренировка заключалась том что под внимательным взглядом преподавателя, обливаясь потом от усилий, усаженные в ряд ученики пытались объять гибкой плетью разума и сдвинуть