— Конечно, нет! — воскликнул Монтре. — Не то, чтоб я ему не доверял, но даже его преданность приходится оплачивать. Вы понимаете, он может потребовать долю. А вы как…

— Об этом не беспокойтесь, — Марк поднялся. — Значит, вы выезжаете из города, минуете лес и доезжаете до первой развилки, дальше Жувер едет прямо в купальни, а вы сворачиваете направо и едете до старой мельницы. Там недалеко, не заблудитесь. Я буду ждать вас там с моими людьми. За пару часов хорошей скачки мы догоним обоз, отобьём его и укроем в лесу. После этого несколько моих людей останутся там, а вы отправитесь на воды к Жану. И у нас ещё будет целый тёмный день, чтоб вернуться, поделить добычу и переправить её в надёжное место.

— Отлично! — воскликнул Монтре, потирая руки.

— И всё-таки, придумайте какую-нибудь правдоподобную идею для Жана, чтоб он ничего не заподозрил. И не говорите ему, что я был у вас по делу. Просто зашёл пригласить на ужин.

— На ужин? — оживился виконт.

— У нас будет повод, — усмехнулся Марк.

Расставшись с Монтре, он отправился к Делвин-Элидиру. Айолин сидел в кабинете советника Ротберга и просматривал счета и ведомости, которые передавал ему Гвилим.

— Мне надо завести секретаря, — пожаловался он, отпустив своего капитана. — Это так хлопотно, содержать свою, пусть даже маленькую армию. Хорошо, хоть в имении управляет Бран, и я полностью могу ему доверять.

Марк подхватил стул и, развернув его спинкой к другу, сел верхом.

— У тебя боевой настрой, — усмехнулся Айолин. — Что-то случилось?

— Я еду на охоту. Ты со мной?

— На ночь глядя?

— Это будет ночная охота. Я уже почти загнал зверя, ты можешь нанести победный удар.

Айолин прищурился, глядя на него.

— Что ты задумал?

— Монтре идёт к нам в руки, и сам делает всё, чтоб отвести от нас подозрение. Он намерен ограбить обоз с золотом, который ведёт Блуа, и сговорил на это меня. Он сам обеспечит себе алиби и ни слова не скажет о том, что собирается встретиться со мной за городом. И там он будет в наших руках. А ты, мой друг, нужен мне для моего алиби. Ты согласен?

— Рассказывай, — кивнул тот.

После этого визита Марк снова вернулся к себе в гостиницу и наткнулся в нижнем зале на Жувера, сидевшего за тем же столом с кувшином вина. Мрачно взглянув на барона, он резко спросил:

— Это с тобой Монтре собирается развлекаться этой ночью?

— Развлекаться? Со мной? — Марк рассмеялся и сел напротив. — Ты шутишь?

— Слуги сказали, что ты приходил к нему, а потом он начал плести мне что-то о том, что ему нужно ненадолго отлучиться, с кем-то приватно встретиться, но так, чтоб никто не знал об этом. Короче, я должен поехать в купальни, якобы с ним, и снять там домик, куда он явится отмываться от чужого запаха!

— Ты ревнуешь, мой милый Жан? — прищурился Марк.

— Тебя это забавляет?

— Ещё бы! Но спешу тебя успокоить, я тоже вскоре еду на воды. Мы с Айолином хотим расслабиться и смыть с себя слой пыли, что впитался в нашу кожу за время в пути. Так что мы встретимся с вами там.

— Вот как… — Жувер задумался. — Кто же это может быть?

— Может, это не любовь, может, коммерция или заговор?

— Почему не сказать мне?

— Не хочет делиться прибылью или не доверяет.

Лицо Жувера тут же стало хищным, и он стукнул кулаком по столу.

— Это что-то важное, Марк. Он трус, но собирается ночью ехать один в незнакомой местности.

— Так проследи за ним.

— В том-то и дело, что он, когда боится, становится чуток, как заяц. Он услышит меня и тогда… Я не знаю, кто будет его ждать там, и как этот некто отнесётся к тому, что приватность их встречи нарушена. Нет, лучше я всё выясню позже.

— Употреби это время с пользой для себя, — посоветовал ему Марк. — Ты создаёшь алиби Монтре, но и он при этом создаётего тебе. Ты не знаешь, что будет делать он, а ты можешь сделать то, что его заденет, но он не посмеет тебя в этом обвинить. А после ты спокойно поедешь в купальни, снимешь домик и погрузишься в тёплые целебные воды с сладким чувством торжества от исполненной мести.

— О чём ты?

— Ни о чём, — Марк поднялся. — Этого разговора не было. Я ничего не знаю ни о вашей договорённости, ни о тайнах Монтре, ни о твоих намерениях. Мне пора собирать своих парней, они тоже едут на воды, даже если им больше нравится торчать в кабаках и борделях, наливаясь вином по горло.

— С кем вы всё-таки встречаетесь? — не унимался Жувер, когда они вдвоём с Монтре ехали к городским воротам.

Уже стемнело, и в синем сумраке на улицах зажглись факелы и большие масляные лампы, висевшие на длинных кронштейнах, прикреплённых к стенам домов. В городе всё ещё царило оживление. Бренне продолжал радостно собирать дань со своих гостей, а те были рады оставить на время пыль дорог и погрузиться в уютную роскошь, которую предоставляли им таверны и трактиры. В лавках, несмотря на поздний час, толпились покупатели, спешившие купить товар до закрытия, поскольку уже светлым утром армия Сен-Марко должна была двинуться дальше, а купцы и ремесленники не торопились закрывать свои двери, решив держать их открытыми до последнего покупателя.

По улицам проходили горожане и с любопытством разглядывли военных, прибывших из Сен-Марко, слывшего наравне с луаром Синего Грифона законодателем мод. Женщины в ярких платьях и дорогих накидках провожали взглядами статных рыцарей, прикрывая лицо веерами, а те, поймав мимолётный взгляд поверх кружев, безошибочно определяли ту, которую стоит подождать в ближайшем переулке с тем, чтоб проводить до дома.

Монтре был задумчив и при этом выглядел решительно. Его раздражала назойливость Жувера, и он склонен был даже повысить голос, чтоб напомнить навязчивому другу о том, что сам решает, куда ехать и с кем встречаться.

— Поймите, — продолжал Жан, — я спрашиваю не из праздного любопытства, а исключительно беспокоясь о вашей безопасности. Вы собираетесь ехать куда-то ночью и в одиночку. Мы не в Сен-Марко. Здесь полно разбойников.

— Правда? — насторожился Монтре.

— Конечно! Мне рассказали, что недавно где-то неподалёку были убиты четыре знатные дамы, направлявшиеся на воды. Кто их убил? Конечно, разбойники!

— Я не дама, — отрезал виконт.

— И всё же, если с вами что-то случится, с кого я должен буду спросить за это?

Монтре какое-то время молчал, а потом пожал плечами.

— Хорошо, я еду на