– Мы будем зелеными, – тихо сказала Кали, улыбаясь Мирте, с которой сдружилась за прошедшую неделю. – Крис превратился в зеленого, так что… – она пожала плечами, но я увидела тень сомнения на ее лице. Будто она предполагала иное.

– Да, я помню его, – Мирта переглянулась с Анкой, слегка покраснев. – Твоя семья приезжала как-то на Осеннее равноденствие в Гадель, и ваш брат превращался со всеми. Это было феерично!

– Да уж, мальчикам только и надо, что подраться, – пробурчала я, вспоминая тот год.

Мама хотела, чтобы Кристан обзавелся друзьями за пределами родной долины, а Осеннее равноденствие – всего лишь повод покрасоваться. Мальчики превращаются рано, лет в десять-двенадцать. И постоянно летают на небольшие дистанции. К шестнадцати они уже могут преодолевать сотни километров, не спускаясь на землю. И в этом возрасте встречаются на Осеннем равноденствии, участвуя в соревнованиях и показывая, на что способны. Этакий аттестат зрелости. Говорят, в столице этот праздник отмечается не менее масштабно, чем наше Равновесие невест, так как выдающиеся юноши получают возможность занять более высокое положение в обществе. А дома – это просто развлечение и повод повеселиться.

Один из видов поединка – выпускание огня. Тогда брат спалил половину поля. Нам не пришлось платить, так как это не посчитали нарушением правил. Но нас он изрядно напугал.

– Кристан был лучшим в том году! – заступилась за него Мирта. – Зря ты так. Твой брат большой молодец – он обязательно получит стипендию! Ну… если мой брат его не опередит, – и она лукаво подмигнула мне.

Что-то мне все меньше и меньше нравилась Мирта. Вроде говорила с теплотой и участием, и глаза такие большие, добрые и милые, но было в ней нечто фальшивое. Словно она не искренняя, а преследует какие-то свои цели, пытаясь с нами обоими подружиться.

Наконец, подъем закончился, и мы собрались в небольшой комнате перед площадкой, по пути преодолев сотни три ступеней широкой круговой лестницы. В этом помещении принято оставлять верхнюю одежду, так как, трансформируясь, мы можем потерять часть вещей, сохраняя только то, что плотно прилегает к коже.

Первым делом мы облепили окна, пихаясь локтями, чтобы хоть что-то рассмотреть внизу. Наше зрение позволяло увидеть выступающую центральную королевскую ложу, другие огороженные ступенчатые веранды и блестящих солнечных зайчиков, пускаемых родственниками в знак поддержки. Однако лиц отсюда не разглядеть, слов не услышать, а высоту – как будто не преодолеть.

– Девушки, – мягко отвлекла нас Астерия, – мои помощницы, кэрры Вира и Арнел, будут рядом на площадке. Именно они проследят за вами и проконтролируют ваш первый полет. Помните, с вами ничего плохого не случится. Даже если по какой-то причине вы потеряете контроль – они помогут не упасть, – на этих словах кто-то позади громко выдохнул и тяжело задышал. Вся мягкость слетела с лица нашей наставницы, сменившись укоризной: – В самом деле, кэрры! Внизу наблюдает за вами король! Неужели вы думаете, что он не спасет вас, если вы начнете падать?

– Нориус, – прошептала я едва слышно, а Кирнан, стоящая неподалеку, оглянулась на меня. В ее глазах ничего нельзя было прочесть. Этакая ледышка, королева льда и снега. Но ручаюсь, она поняла, о чем речь.

– Кто будет первым? – спросила Анка, девица из красных драконов. Малоизвестный дом, последним присоединившийся к Каргатскому королевству около тридцати лет назад. Они предпочитают хранить свою породу и неохотно отправляют дочерей на столичное Равновесие. И всегда выбирают паршивых овец. Ненужных, неприкаянных, дурных характером или внешностью. Так говорила Паули, в очередной раз доказывая, как все непросто почти для каждой невесты.

– Поступим так же, как и вчера, – заявила Астерия, подходя к широким дверям, ведущим на площадку. Она раскрыла их нараспашку, жестом поманила нас за собой. Сюда мы еще не поднимались – это самая высокая часть замка. Отсюда обычно мужчины скользят сквозь пространство, преодолевая тысячи километров!

Мы замерли возле дверей, застигнутые врасплох сильным порывом ветра. Действительно – между небом и землей большая разница.

– Маленькие утята! – заявила Астерия, поддразнивая нас. Наша бесстрашная предводительница подошла к самому краю, у которого даже минимального бортика не было.

Каменный белоснежный пол под ногами испещрен глубокими следами когтей и крыльев. С этой площадки взлетали миллионы раз, и вот черед дошел до нас. Мы, держась друг за друга, и правда похожи на гадких утят, боящихся превратиться в прекрасных лебедей. Но вот одна из нас отбрасывает сомнения и делает решительный шаг вперед.

– Молодец, кэрра Кирнан! – захлопала Астерия, когда девушка встала рядом с ней. Легкий комбинезон на таком ветру совсем не спасал от холода, и Кирнан мелко дрожала. Она держала голову прямо, даже не глядя вниз.

Астерия наклонилась вперед и кивнула, заметив сигнал.

– Ладно, девушки, пора начинать. Вы же помните, что после вас идут простолюдинки? Для них это тоже особенный день, и они хотят как можно скорее начать праздновать начало взрослой жизни. А вы для них – пример для подражания.

Астерия указала в сторону ухоженного дворцового парка, за которым начинался густой лес, а уже за ним в низине находилась Вендорская поляна, где готовятся праздновать горожане. От нас по левую руку – морские глубины и крутые скалы, а по правую – город и его предместья. Там, где собираются обычные драконы, спуск к морю невысокий, метров двадцать-тридцать – именно с него после нас будут прыгать молодые серые драконицы.

По правилам, мы должны совершить облет вокруг города и навестить их, а последняя, то есть я, помахать крыльями в знак поддержки, давая добро на превращения.

Словом, я размышляла, как бы не разбиться, летя с такой высоты, да и вообще как это делается – крыльями махать, а мне придется лететь и что-то там поддерживающее изображать. Занервничав, я опять прикусила губу, и в этот раз до крови. Солоноватый привкус отрезвил меня, и я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Идемте, кэрры, давайте дадим Кирнан пространство, – заявила Астерия, заставив нас потесниться и отступить. От голода сводило желудок, а еще больше – от взгляда на прямую спину кэрры Грацбурской, замершей на самом краю. По бокам нее в отдалении остались кэрры Вира и Арнел, следящие за первой подопечной. Белое на голубом, косы, разлетающиеся на пронзительном ветру, и сжатые в кулаки руки – последнее, что я увидела, прежде чем двери закрылись, погружая нас в полутьму.

Мы поспешили к окнам, но из них не было видно, что происходит на площадке, а два ближайших к ней окна загораживали плотно закрытые ставни, сохраняя право на приватность.