путём победить афганскую оппозицию невозможно ни сейчас, ни в ближайшие годы. Отсюда вытекает суровая, но насущная необходимость мирного урегулирования афганской проблемы, верно, товарищ Кармаль?

Бабрак замолчал, перелистывая страницы в своей папке, вместо него на передний край вышел Наджибулла.

— Теоретически вы говорите правильные вещи, товарищ Романов, — сказал он вполголоса, — но если смотреть реально, как вы же сами призывали только что, то я что-то не вижу точек соприкосновения у руководства ДРА и так называемой непримиримой оппозиции, у нас диаметрально противоположные взгляды почти на всё.

— Точки соприкосновения всегда есть, товарищ Наджибулла, — заметил Гришин, — надо только уметь их находить… ну или создавать, если ничего не находится. Давайте договариваться…

— С Хикматияром? — спросил Кармаль, — как вы представляете переговоры с этим фанатиком?

— Кроме него в Пешаварской семёрке есть ещё шесть руководителей, менее радикально настроенных, — подсказал Романов. — И потом, начать можно с Ахмад-Шаха, если вспомнить, что он в 82-м уже заключал с нами перемирие, а остальные потом подтянутся. Дустум тот же…

— Генерал Дустум воюет на нашей стороне, — заметил Наджибулла.

— По нашим данным, — сказал Романов, — он готов перейти на сторону оппозиции — хорошо бы не дать ему такой возможности. И потом, что значит нет точек соприкосновения? А мирная жизнь без обстрелов и бомбёжек — это не точка соприкосновения? Вопросы же идеологического порядка вполне можно и подкорректировать, в частности совершенно незачем терроризировать мусульманских священников и мусульманство в целом, надо гибко подходить к этому вопросу.

-----

По окончании этой не слишком продуктивной беседы в отдельной комнате уединились Гришин, Романов и Наджибулла.

— Доктор Наджиб, — без обиняков сразу же зашёл с козырей Романов, — как вы смотрите на то, чтобы стать во главе афганской революции?

— А почему я, а как же Бабрак? — задал тот сразу два вопроса.

— Бабрак не самый умный руководитель, скажем так, — ответил Гришин, — к тому же он безответственный болтун и алкоголик… хотя традиции вашего государства мягко говоря не приветствуют употребление спиртных напитков.

— Он атеист, — коротко бросил Наджибулла.

— И тем не менее соблюдать хотя бы минимум приличий необходимо. А что касается ответа на ваш второй вопрос… ну а кто же ещё, если не вы?

18 марта, Вашингтон. Округ Колумбия

Большое совещание, посвящённое русскому вопросу, было назначено на шестнадцать часов по североамериканскому восточному времени (-8 часов от Москвы).

— Сначала мы наверно расскажем о своих впечатлениях от встречи с новым московским руководством, а потом будет всё остальное, — предложил Рейган, а все присутствующие дружно согласились.

Начал Шульц:

— Меня, честно говоря, сильно удивила свободная речь как Гришина, так и Романова. Почти без заглядывания в бумаги. Это первое. А вторая удивительная вещь — это то, как теперь у них распределяются обязанности. Если раньше всё было кристально ясно, генеральный секретарь это царь и бог, а остальные подают ему патроны, то сейчас картинка несколько размылась — похоже, что Гришин с Романовым ещё не определились, кто у них главный… второй вариант, который приходит на ум — они это делают сознательно, не обозначая прямо босса. На этом, кстати, можно будет сыграть, на их противостоянии…

— А что насчёт Горбачёва? — спросил Колби.

— Увы, Вилли, — ответил ему Шульц, — но Горбачёв кажется проиграл. Более того, на недавнем совещании по сельскому хозяйства в Кремле ему устроили натуральную проработку за некачественную работу, он же в Политбюро за это направление отвечает.

— Да, — добавил Рейган, — мне тоже показалось, что Гришин пришёл всерьёз и надолго, теперь надо выстраивать с ним более тесные отношения. Что же касается их предложений, то некоторые из них показались мне заслуживающими внимания. Джо, огласи весь список.

Шульц достал из папки соответствующую бумагу и начал:

— Всего мистер Романов зачитал шесть тезисов, начну с самого простого, с конца — они приглашают нас на празднование сорокалетия окончания Второй мировой войны… и связанное с этим — зовут нас снять совместный кинофильм по военной тематике…

— Я думаю, — вклинился министр образования Кордова, это было по его ведомству, — что надо соглашаться И на поездку в Москву, у них ведь там парад на Красной площади обычно проходит в этот день. И фильм можно снять, переговоры с Голливудом я на себя беру… больших денег это, конечно, не принесёт, так что придётся что-то выделить из федерального бюджета.

— Пойдём дальше, — продолжил Шульц, — нам было предложено построить совместный автомобильный завод от одном, как выразился Романов, из приморских регионов России…

— Это скорее всего по моей части, — сказал министр торговли Болбридж, — вопрос сложный, требующий дополнительных согласований. Самое главное — нужно ли нам это в принципе? Дженерал моторс у русских? Там ведь возможны утечки наших технологий…

— Да какие там технологии, — отмахнулся Рейган, — у Плимутов и Шевроле… всё уже давным-давно расползлось по миру, а военной продукции они почти не выпускают. Кстати, отдельным пожеланием Романова было то, что с нашей стороны должен участвовать Форд, а не Дженерал моторс — у них давняя симпатия к этому производителю, в тридцатых годах кажется Форд что-то туда поставлял.

— Тогда переговоры с Фордом это моя проблема, — сказал министр торговли, — думаю, мы уладим это вопрос в кратчайшие сроки.

— Ещё было пожелание с нашей стороны, — продолжил Шульц, — насчёт прав человека и более мягкого обращения с отказниками. Русские удивили нас, объявив, что Сахаров с женой возвращаются из горьковской ссылки, а с отказниками они обязуются смягчить отношения.

— Это было для меня большим удивлением, — сказал Рейган, — до сих пор мы ничего подобного не слышали со времён хрущевской оттепели.

— И наконец, главные два вопроса, озвученные Советами, — продолжил Шульц, — о наших ракетах в Германии и об Афганистане…

— Давайте перенесём обсуждение этого на более поздний срок, — попросил Рейган, — у меня опять разболелся живот.

На этом заседание и закрылось — вышли все, кроме троих, летавших в Москву плюс директор ЦРУ и министр обороны.

— Я так понимаю, Ронни, — сказал Колби, что это была тактическая хитрость.

— Да, ты как всегда прав, Вилли, — отозвался Рейган, — живот у меня в норме, просто круг лиц, посвящённый в эти дела, хорошо было бы ограничить…

— Значит,