– Надеюсь, мы не всегда будем воевать. Но нам нужно начать обдумывать, как будет выглядеть Мензоберранзан, когда война будет выиграна. Как он будет звучать? Будет ли в нем смех?

– Ты не думаешь, что мы должны сперва победить?

– Нет, – искренне ответила Ивоннель. – Потому что, когда мы действительно узнаем, за что боремся, тогда мы будем бороться еще сильнее. Эти ответы и должны быть тем, за что мы боремся. Поищи в наших общих воспоминаниях, моя благословленная родня – или, возможно, проклятая.

 Квентл свирепо посмотрела на это, но ничего не сказала.

– Исследуй самые ранние дни Ивоннель Вечной. Я с трудом могу их найти, как бы ни старалась. Я не могу припомнить ни одного дня истинной свободы, свободы от страха и тревоги, от серьезности. Хоть один день, когда она просто играла, или смеялась, или даже получила любящий взгляд от кого угодно, который она возвращала с такой же радостью. Что мы потеряли и что приобрели в нашем состоянии постоянного притаившегося страха и жажды власти?

Квентл не ответила, только слегка кивнула головой.

– Кто будет править, когда Мать Жиндия будет свергнута? – спросила Ивоннель.

– Ты или я? – спросила, казалось, застигнутая врасплох Квентл.

– Верховная Мать! – настаивала Миринеил.

– Почему? – быстро спросила Минолин Фей, ясно выразив свой скептицизм как в тоне, так и в выражении лица.

Ивоннель пристально смотрела на Квентл, которая выглядела так, будто ей дали пощечину, но, к счастью, только на мгновение.

– Ты говоришь, как узурпатор, – настаивала Миринеил. Ее поза становилась агрессивной.

– Нет, – поправила ее мать, протягивая руку, чтобы удержать дочь. – Нет, Миринеил, они правы. Они задают важные вопросы.

– Я не могу вспомнить достаточно ранних дней, чтобы определить устройство общества, – призналась Ивоннель.

– Боюсь, я обнаружу ту же пелену, – согласилась Квентл. – Это было так давно. Другая эпоха, в которой наши предки были в совсем другом положении.

– Я немного знаю об обществах на Поверхности, – сказала Ивоннель. – Король Бренор и дворфы идут своим путем, лорды Глубоководья, немного другим. И власть Джарлакса над Лусканом – тоже другая. Структура Мензоберранзана же определяется силой и угрозой, а также указами Ллос, которые выражают ее самые могущественные Верховные Матери. Когда Паучья Королева уйдет, действительно ли мы будем свободны, если прежние факторы останутся основой власти?

– Дом Бэнр останется самым сильным домом, – настаивала Миринеил.

– Тогда только Дом Бэнр сможет произвести необходимые нам изменения, – мрачно признала Квентл.

– Я советую тебе найти свое сердце, – сказала ей Ивоннель. – Найди свою причину для... для всего этого. – Она направила взгляд Квентл на Миринеил. – Найди свою дочь, Квентл. И найди ее своей дочерью.

– И смейтесь вместе, – добавила Минолин Фей. Она протянула руку Миринеил, которая лишь мгновение смотрела на нее, прежде чем принять.

– Мы будем руководить боем, потому что должны, – сказала Ивоннель. – Но мы должны помнить, за что мы боремся. Возможно, это начинается с уважения и заботы обо всех, кто сражается рядом с нами.

– Меньше мести, больше... –  начала Квентл и, казалось, запнулась.

– Радости, – закончила за нее Ивоннель. – Простой радости быть живым. Мы так постоянно на взводе, взволнованы и боимся, что... – Она покачала головой. – Порой я думаю, что единственные люди в этом городе, которые когда-либо испытывают простую радость, – это те, кто живет в Браэрине.

– На Улицах Вони? – спросила Миринеил, ее лицо исказилось от отвращения.

– Именно там Закнафейн и Джарлакс часто прятались от проблем знати или просто от постоянных интриг правящих Домов. Да, там на Вонючих улицах, они смеялись и играли. Где они действительно жили.

Миринеил покачала головой, выражение ее лица оставалось твердым.

– Когда ты, наконец, научишься улыбаться, твое лицо, скорее всего, треснет, – сказала ей Минолин Фей.

Миринеил повернулась к своей матери, Верховной Матери, явно ища поддержки.

Но Квентл пристально смотрела на Ивоннель, и она вряд ли выглядела расстроенной или даже несогласной с утверждениями Ивоннель.

Она оглянулась на дочь, кивнула и улыбнулась.

Глава 6

Долгая игра

– Великая Верховная Мать Мез'Баррис, – сказала Жиндия Меларн с низким поклоном. – Прими мою благодарность за то, что согласилась принять меня в этом величайшем комплексе.

– Посмотрим, будешь ли ты считать так же, когда закончим, – ответила Мез'Баррис тоном, который ясно давал понять, что она не в особенно великодушном настроении.

– Почему бы и нет? – спросила Жиндия. – Дом Бэнр с каждым часом становится все более изолированным.

– Они взяли Донигартен, причем после того, как прогнали твоих союзников с поля боя.

– В Храм Куарвелшаресс, где правит Бэнр, и предложили убежище тем, кто пытался свергнуть самого могущественного и решительного союзника Верховной Матери Квентл, – напомнила ей Жиндия.

– Ксорларрин, – Мез'Баррис почти выплюнула это имя. – Неужели Мать Зирит хоть на мгновение испугалась за свою безопасность? Неужели твоя атака...

– Это была не моя атака, – резко перебила Жиндия. – И теперь они До'Урдены, а не Ксорларрины, не так ли? Еще один палец в восьми глазах Ллос.

Дроу, стоявшие по бокам трона Мез'Баррис, включая ее дочь Таайрул, затаили дыхание от дерзости молодой и дерзкой Матери гораздо меньшего Дома. Мать Мез'Баррис объявляла войну и за меньшее оскорбление, чем то, которое своим тоном нанесла ей грубая Мать Жиндия.

Однако, Мать Второго Дома города не позволила себе показать ничего, и лишь слегка вздрогнула.

– В ходе атаки, – начала она, уступая словам Жиндии, – пробрался ли в комплекс До'Урденов хоть один воин? Проникло ли хоть одно заклинание за защищенные балконы этого еретического Дома?

– Нет, – ответила Жиндия без малейшего колебания. – Это было трудной задачей, тем более что сила высших еретиков, Богохульников, как их называют, затаилась в засаде.

– Сотни воинов стояли вокруг намеченного комплекса, и никто не потрудился их заметить?

– Мать Мез'Баррис, я уверяю тебя, те, кто совершил ошибки, больше их не повторят. Но сила, которая выступила против Дома До'Урден...

– Дома Ксорларрин, – поправила Мез'Баррис. – Мне все равно, как эта старая ведьма Зирит