Небольшое поселение, состоящее из одной улицы и пары десятков домов, находилось в часе пути от теперь уже разрушенного моста. Ева и Левий добрались до деревни за минуту до дождя.

– Тебе же можно промокать? – спросила девочка, стоя возле андроида и рассматривая деревянные одноэтажные дома роботов во мраке ночи.

– Нежелательно. У меня есть части тела, где герметичность потеряна. Ремонт будет стоить дорого, если вообще найдутся части тела, – ответил Левий.

– А где вы берете части тел?

– Это не очень приятная тема.

– Ну расскажи, чего такого?

– Они воюют с соседней страной за ресурсы. Ресурсы – это тела солдат. Если ты пал в бою, тебя заберут и используют твои части.

– Кошмар… паразиты какие-то.

– Так и есть.

– И вы с этим боретесь?

– Не совсем боремся, скорее, мы сеем. Научный прогресс искоренит ненависть. Мы сеем критическое мышление в сознания андроидов. Если мы сможем прорастить зерно рационализма в массах, то все беды пропадут сами собой. В том числе и войны.

– А как вы будете добывать себе детали?

– Со временем научимся производить.

– Ты знаешь, сколько лет прошло в нашем мире от Средневековья до создания роботов?

– Знаю, много. Но у нас нет выбора. Если не развивать науку, мы вымрем, – Левий оглянулся и уставился в кромку леса, еле видимую в ночи.

– Чего? – шепнула Ева, обернувшись.

– Послышалось.

– Ты уверен, что за нами никто не шел?

– Нет, не уверен. Давай, – Левий повернулся и кивнул куда-то в сторону домов, – нам сюда.

Открыв незапертую калитку, путники зашли на территорию участка. Из будки выскочила собака и залаяла, очевидно, спросонья, пытаясь понять, кто это. При всем желании узнать Левия по старым меткам, которые собаки оставляют на андроидах, она бы не смогла, ведь прошлое тело робота безвозвратно разрушено. Цепь со звоном натянулась, и собака встала на задние лапы, не добежав до Левия несколько метров. Ева отскочила за андроида.

– Я побаивалась собак… еще в той… ну… нормальной жизни, – сказала девочка.

– Эта псина хорошая, добрая. Громкая, но добрая, – Левий протянул ей руку и еле-еле успел отдернуть, прежде чем та щелкнула челюстями.

– Ну-ну, заметно, – улыбнулась Ева, – и вообще, ты меня куда привел? Что это за убежище? Или как ты там его называл…

– Я привел тебя к Саше, – сказал андроид.

– То есть в этом доме живет эта пластиковая голова?!

– Да.

– Серьезно?!

– Да.

– Так чего же мы ждем! Пошли!

Левий собирался постучать в дверь, но хозяин дома уже знал, что на улице гости, ведь возгласы Евы в тихую ночь разлетались по всей деревне. Когда Левий поднес кулак к двери, та распахнулась.

– Здравствуйте, здравствуйте, – с удивлением рассматривая Еву, произнес хозяин дома, – долго вы что-то.

Левий молча кивнул в знак приветствия и прошел внутрь. Ева заскочила следом.

– Мы ненадолго, Боб, – сказал Левий, – нам надо кое-что обсудить с юной особой, и мы уйдем.

– Юной? Мне тысяча четыреста двадцать один год, господа, я, скорее всего, старше вас, так что попрошу тут не строить из себя… понятно? Пластиковые…

– Извини, – сказал Левий, – конечно, ты уже не та Ева, что была когда-то…

– Хах, можно подумать, ты знал ту Еву, что была когда-то.

– Мы пройдем? – спросил Левий у хозяина.

– Конечно, конечно, что вы… Можете быть тут столько, сколько пожелаете. Вот, занимайте эту комнату, она свободна, – ответил Боб.

– Пошли, – Левий открыл дверь и зашел в небольшую комнатку, в которой были только пара стульев и тумба с неразожженной лампой.

Ева зашла следом и закрыла дверь.

– И где же Саша? Что ты задумал, андроид? – недоверчиво произнесла девочка.

– Саша близко… – Левий зажег лампу зажигалкой и сел на стул.

– Близко? Что ты имеешь в виду? – Ева стояла возле двери, отбрасывая высокую тень на бревенчатую стену.

– Вы шли сквозь сотни демонов к изолятору, за Антоном, – Левий откинулся на деревянную спинку стула и вытянул ноги, – а потом подбирали код по очереди. Это была твоя идея.

– Да, помню, как сейчас. Саша тебе это рассказал…

– Когда ты смогла встать из коляски, вы были вдвоем с Сашей. Потом пришел Антон и, увидев тебя, потерял на время дар речи.

– Зачем Саша рассказал тебе эти подробности?

– А когда начался Великий суд, ты просила меня никуда не уходить из квартиры. Ты хотела дойти до входа в рай и попросить Бога дать мне душу, – Левий уставился в пол.

– Ты… Ты врешь, – прошептала Ева, – этого не может быть. Я не верю…

– Я могу доказать. Я помню все в мельчайших подробностях.

Девочка пододвинула стул и села напротив Левия.

– Хорошо, пластиковый, сколько ударов нанес Саша демону топором, когда начался суд? Демон тогда влетел в окно к нам в квартиру. Помнишь такое? А?

– Я схватил кухонный нож, а не топор. Откуда мне взять топор на кухне? По-моему, я ударил его один раз, и потом эта тварь выпрыгнула в окно.

«Теоретически, Саша мог рассказать ему эти подробности, но зачем? Левий может знать, что мы делали с Сашей, но он точно не может знать то, чего мы не делали. Невозможно рассказать кому-либо все, что кто-то не делал, ведь это заняло бы бесконечное количество времени», – подумала Ева и задала еще один вопрос:

– Ты помнишь, как звали моего пса?

– У тебя не было собаки, – не мешкая ответил Левий, – но я помню, однажды мы с тобой смотрели передачу про животных и… я заметил грусть в твоих глазах, когда речь там пошла о лошадях. Ты никогда не говорила мне об этом, но я помню твой взгляд. Я подумал, что ты хочешь попробовать скакать верхом. Я не стал тогда ничего говорить тебе. Я понимал, что в твоем случае это невозможно… но этот взгляд… я не могу знать точно, но я думаю, ты мечтала о лошадях…

Ева вжалась в стул и хмуро уставилась в сторону. Глаза ее заблестели.