И самых «запертых» субъектов.

Немудрено, что у малышки

Кишки взыграли в кошки-мышки.

Сначала там затрепыхалось,

Потом ворочалось, пиналось,

И вдруг из самых из глубин

Раздался треск торосных льдин,

Загрохотал по крышам град,

Забумкал страшный камнепад!..

И дрогнул пол. И с потолка

Упали – мелкие пока —

Куски отставшей штукатурки…

Да, это вам не игры в жмурки!

Внутри палили из винтовки,

Рвалась картечь без остановки,

Частил безумный пулемет…

Оконный треснул переплет.

Схватилась Голди за живот

Да как от страха заревет!

И вдруг она сообразила:

«Не то я что-то проглотила».

Хм. Слабо сказано – «не то».

А тут и бабушка в пальто

От подогрева нараспашку:

Большая выдалась рюмашка.

Однако глаз ее засек

Пустой пилюльный бутылек.

«Мои слабительные! Черт!

Они же все наперечет!»

И головой сердито водит.

А внучка ей: «Бабуль, животик!»

«Еще б ему не заболеть.

Ты моего не трогай впредь!»

И номер скорой набирает:

«У нас ребенок умирает,

Сейчас взорвется. Фортвелл роуд,

Дом пятьдесят. Нет, я здорова».

И вот в больницу Голди мчится

На скорой помощи – лечиться.

Лечиться – жуткое мученье,

Кошмар, и стыд, и огорченье.

Насчет подробностей леченья…

Сплошной кошмар и огорченья.

Мы оградим вас от деталей —

Про шланги, клизмы и так далее…

От этих слов мороз по коже,

Но вас другой вопрос тревожит.

Висят над Голди доктора:

«Не доживет и до утра!»

«Боюсь, ей крышка». «Да, кранты».

«Она почти что у черты».

Но Голди приоткрыла глаз:

«Я, между прочим, слышу вас».

Она вздохнула, потянулась

И окончательно проснулась.

И говорит врачам сурово:

«Ну хватит, я уже здорова».

Потом наш бледный пациент

Был возвращен бабуле в Кент,

Откуда в «Шевроле» отца

Уехал в Дувр. Но до конца

Проблемы так и не ушли.

Они засели где могли —

В крови, в костях и хромосомах…

Вот результат: дитя из дому

На танцы отойти не смело.

По семь часов оно сидело

В унынье страшном и тоске,

Пардон, в уборной на горшке.

А в дамской комнате при этом

Веселого ни капли нету,

А есть совсем наоборот.

К тому же пучит ей живот.

Судьба, вздохнете? Нет, урок.

Скорее дайте же зарок:

Пока не поздно, поклянитесь,

Что ни за что не угоститесь

Лекарством бабушек своих.

На этом и закончим стих.

16

Вита-Вонк и Минусляндия

– Это твоя фабрика, Чарли, мой мальчик, – обратился к нему мистер Вонка. – Так что тебе решать. Что ты скажешь: пусть твоя бабушка Джорджина подождет два года, или мы попробуем вернуть ее прямо сейчас?

– Вы правда думаете, что сможете ее вернуть, да? – спросил Чарли.

– Попытка – не пытка… если, разумеется, ты захочешь попытаться.

– О да! Конечно захочу! Особенно ради мамы. Вы же видите, какая она грустная!

Миссис Бакет сидела на краю большой кровати, вытирая глаза носовым платком.

– Моя бедная старенькая мама! – причитала она. – Ей минус два года, и теперь я не увижу ее долгие, долгие месяцы… если вообще когда-нибудь увижу!

За ее спиной дедушка Джо с помощью умпа-лумпы кормил из бутылочки свою трехмесячную жену, бабушку Джозефину. Рядом с ними мистер Бакет кормил с ложечки годовалого дедушку Джорджа смесью под названием «Детское питание ВОНКА», которую резвый младенец тут же размазывал по груди и подбородку.

– До чего противное занятие! – сердито бормотал мистер Бакет. – Обещали, что шоколадная фабрика – сплошное развлечение, а тут приходится нянчиться с тестем, будто я ему мама родная!..

– Все под контролем, Чарли, – сказал мистер Вонка, обозревая эту сцену. – Все хорошо. Мы им тут не нужны. Пошли! Отправляемся на поиски бабушки!

Он схватил Чарли за руку и повел, пританцовывая, к открытой двери большого стеклянного лифта.

– Поторопись, мой дорогой мальчик, поторопись! Нам надо спешить, если мы хотим попасть туда до того…

– До чего того, мистер Вонка?

– Конечно, до того как ее вычтут. Минусы нужны для вычитания! Разве ты совсем забыл арифметику?

Войдя в лифт, мистер Вонка отыскал среди сотен кнопок ту единственную, которая была ему нужна.

– Вот, – сказал он и поднес палец к маленькой кнопке из слоновой кости, на которой было написано: МИНУСЛЯНДИЯ.

Двери плавно закрылись. А затем огромная машина с жутким свистом скакнула вправо. От неожиданности Чарли обхватил ноги мистера Вонки и не отпускал. Мистер Вонка откинул от стены сиденье и сказал:

– Садись, Чарли, да пристегнись покрепче! Это будет непростое путешествие.

Чарли пристегнулся. Мистер Вонка откинул второе сиденье для себя и тоже пристегнулся.

– Нам предстоит долгий путь вниз, – сказал он. – Ах, какой долгий путь нас ждет!

Пока лифт набирал скорость, его мотало из стороны в сторону. Вот его резко качнуло влево, потом занесло вправо, потом снова влево. И все это время они продолжали двигаться вниз – ниже, ниже и ниже.

– Надеюсь, – заметил мистер Вонка, – что умпа-лумпы не полетят сегодня на другом лифте.

– На каком другом лифте? – спросил Чарли.

– На том, который идет по этому же маршруту, но в противоположную сторону.

– То есть… мистер Вонка, вы хотите сказать, что может случиться авария?

– Ну, до сих пор мне всегда везло, мой мальчик… Эй! Глянь-ка туда! Скорее!

Через стекло Чарли увидел что-то вроде каменоломни: крутые отвесные скалы, и всюду работают умпа-лумпы с кирками и отбойными молотками.

– Горные леденцы, – объяснил мистер Вонка. – Это самые богатые залежи леденцов в мире.

Лифт набирал скорость.

– Спускаемся ниже, Чарли. Еще ниже. Мы уже на глубине двухсот тысяч футов.

За бортом мелькали странные пейзажи, но лифт несся на такой скорости, что Чарли только иногда удавалось что-то разглядеть. Однажды ему показалось, что он видит группу домов, похожих на перевернутые чашки, а по улицам между домами гуляют умпа-лумпы.

В другой раз, когда они пролетали мимо огромной рыжей равнины, он увидел между сооружениями, похожими на нефтяные вышки, мутную струю бьющей из-под земли коричневой жидкости.

– Шоколадный фонтан! – закричал мистер Вонка, хлопнув