– А что вообще произошло?

– Говорят, сильнейшая аллергическая реакция. Скорее всего вызвана съеденной малиной…

Охнув, я прижала руку к губам и медленно выдохнула. Это что же получается, я чуть любимого мужчину не угробила?! Как же так? Он всегда ел малину килограммами, и никакой аллергии.

Оттолкнув Федора Матвеевича, я бросилась в палату. Даже стоявшие на входе медбратья не смогли меня остановить. Ворвавшись внутрь, я замерла в двух шагах от койки, нерешительно глядя другу в глаза. Все его лицо было усеяно красными пятнами, на побледневшей коже выглядевшими особенно зловеще.

– Неужели я тебе так надоел, что ты решила меня отравить? – хрипло произнес Михаил.

Слова оправдания застряли в горле, а из глаз брызнули слезы. Я стояла совершенно растерянная, а в груди вдруг стало так больно, что каждый вздох давался с большим трудом.

– Алиса, милая моя, ты чего?! Иди ко мне! – испуганно попросил друг.

С трудом сделав оставшиеся до него шаги, я тяжело опустилась на край койки. Закрыв лицо ладонями, я пыталась успокоиться. Миша свободной рукой аккуратно гладил меня по спине.

Прерывисто вздохнув, я решилась вновь посмотреть в медовые глаза. В них не было осуждения или ненависти.

– Мишка, прости меня, прошу… – Я коснулась его щеки, погладила волосы. – Клянусь, я не знала, что так выйдет! Прости меня…

Я чувствовала острую потребность касаться его. Хотела убедиться, что живой, что с ним все будет хорошо. Не выдержав, я попыталась обнять Мишу и уткнулась лицом в его плечо.

– Тс-с-с, моя девочка. Все хорошо! – Он аккуратно поцеловал меня в макушку.

– Я тебя чуть своими руками не убила. – Всхлипнула и погладила его по груди. – Я бы тогда жить не смогла. Ничего не понимаю, ты же всегда любил малину.

– Это все Егор, – вдруг жестко произнес друг.

– В смысле? – Я выпрямилась и непонимающе уставилась на Мишу.

– Скажи, ты оставляла пакет с ним наедине?

– Не помню, – растерянно произнесла я. – Кажется нет… А может да…

– Кроме него ведь никто не знал, куда ты идешь?

Вместо ответа я кивнула, прекрасно понимая, куда он клонит. От осознания этого становилось только хуже. Неужели Егор мог так подло поступить? Мы же о стольком поговорили, во всем разобрались.

– Алиска, я запрещаю, – вклинился в мои размышления злой голос, – слышишь, запрещаю тебе с ним видеться!

– Прости, но это невозможно. Егор пообещал решить вопрос с отчимом – я поэтому с ним и встречалась. Но даю слово, что не подпущу его к тебе на пушечный выстрел!

– Да мне плевать на себя. Я ведь за тебя волнуюсь, глупенькая!

– А я – за тебя… – мой голос был еле слышен. – Замкнутый круг.

Глава 8

Все чудесатее и чудесатее

Всю ночь я провела с Мишей, отказавшись ехать домой. Он в ответ грозился вколоть мне снотворное и собственноручно отвезти к Альфие, но мое природное упрямство победило его недовольство. Не помню точно что и как, но утром я проснулась в обнимку с дорогим сердцу человеком. Было так приятно чувствовать тепло его тела, слышать биение сердца под ухом…

– Доброе утро, – прошептала я.

– Доброе, соня. Как себя чувствуешь?

– Вообще-то этот вопрос должна задавать я. Как ТЫ себя чувствуешь?

– Как огурчик! Правда, малосольный и в сочетании с молоком… А ты?

– А что я?

– Лиска, ты всю ночь плакала, – хмуро произнес друг, проводя пальцами по моему лицу.

– Странно. Я даже не помню, что мне снилось.

– Ты все время звала Марину.

Черт! Неужели опять!? Иногда мне снилась подруга, вернее, день её гибели. Я до сих пор помню звонок из морга и крик Мишки, когда ему сказали, что её больше нет. Помню сквозь нескончаемый поток слез ее изуродованное лицо… Рыдания Фили и их матери. Побелевшее лицо дяди Феди и хрустальные слезки Юльки, каждый день зовущей маму.

– Прости… Она… она мне часто снится. Я очень скучаю.

– Как и я, – грустно ответил Михаил, крепче прижимая меня к груди.

Посмотрев на время, я тяжело вздохнула, понимая, что пора топать домой и собираться на работу. Кто бы знал, как мне этого не хотелось!

– Алиска, сегодня прилетает дочка моего компаньона. Ты уже подготовила документы?

– Да. Осталось только уточнить пару деталей и можно спокойно запускать на фирму. Надеюсь, что у нас все получится!

– А уж как я надеюсь. Кстати, а какие услуги предложил Егор?

– Он тоже внедрил своего человека, и тот уже начал копать под отчима. Думаю, в скором времени у нас будут все необходимые сведения.

– Лиска, а что будет дальше? Ты ведь понимаешь, что Игорь быстро поймет, кто за всем этим стоит, и начнет мстить. Первый удар достанется твоей маме…

– Не достанется! Через три недели она поедет к своей сестре на один из лучших курортов мира. Я об этом позаботилась. Да и тетя Оля всегда меня поддерживала, ей никогда не нравился зять. Так что, она с удовольствием поможет в реализации плана.

– Тогда, я спокоен.

– Миш, спасибо тебе огромное за помощь! Ты даже себе представить не можешь, как я благодарна.

– Для этого и нужны друзья, – с ласковой улыбкой произнес Михаил.

Друзья – это конечно хорошо, но не когда хочется совершенно других отношений. Впрочем, на безрыбье… Я старалась не жаловаться на судьбу, чтобы она не отняла и то, что у меня было. Быстро склонившись, хотела поцеловать любимого в щеку, но он неудачно повернул голову, и наши губы соприкоснулись. Жаркая волна прокатилась по телу, требуя не останавливаться. Поэтому пришлось бодро рвануть на выход, пока я не начала совращать Михаила, пользуясь его беспомощным лежачим положением.

На улице ожидала машина Егора, а сам хозяин, словно раненый зверь, метался из стороны в сторону, хмуро поглядывая на здание больницы.

– Доброе утро, – улыбнулась я.

– Утро добрым не бывает, – буркнул напарник по будущим пакостям, помогая сесть в машину. – Алиска, это правда, что Миху пытались отравить?!

– Как-то ты быстро об этом узнал… – подозрительно начала я.

– Во-первых, если ты не забыла, главврач этой больницы – мой друг, а во-вторых, я тебе уже говорил, что предпочитаю играть по-честному, – раздраженно ответил Егор.

– Прости, но сейчас мне сложно кому бы то ни было верить!

– Понимаю, поэтому особо и не злюсь.

Я только ухмыльнулась. Если это у него называлось «не особо», то страшно представить парня в бешенстве. Не хотелось бы испытать это на себе.

– В общем, я забрал оставшиеся ягоды