Шрифт:
Закладка:
— Быстро вы, Семён Павлович, отработали мне карту, спасибо, — похвалил своего начальника штаба командующий фронтом. — Всё пометили в точности?
— Можете не сомневаться, Николай Фёдорович. — На худощавом лице Иванова появилась добродушная улыбка. — Штабная работа мне по душе, хотя в ней немало сложных вопросов, но я привык их щёлкать как орехи.
— Ну-ну, — неопределённо промолвил Ватутин. — Уже освоились на новом месте?
— Пожалуй, да, — сжал губы генерал Иванов, но тут же разжал их. — Всё руководство фронта мне знакомо, а ваше особенно, Николай Фёдорович, и я высоко ценю его. Буду продолжать учиться у вас военной науке побеждать, глядишь, и мне тоже дадут фронт, — лукаво подмигнул Семён Павлович.
— Учись, учись, а вдруг получится? — Ватутин тоже улыбнулся.
Генерал Иванов прибыл на Воронежский фронт недавно, и помог ему в этом заместитель начальника Генштаба генерал Антонов. Он позвонил по ВЧ Ватутину под вечер, уточнил обстановку на фронте, а потом сказал:
— Для вас у меня важная новость. Вы говорили, что хорошо бы вам иметь более опытного начальника штаба, когда вас назначили на Воронежский фронт. Было такое?
— Было, Алексей Иннокентьевич, — подтвердил командующий.
— Так вот, мы нашли опытнейшего генерала и хотели бы предложить его вам, — продолжал Антонов. — Кто он? Семён Павлович Иванов. Он много лет провёл на штабной работе, познал её в тонкостях. А самое главное — он очень работоспособен и уживчив с людьми. Что скажете, Николай Фёдорович?
— Лучшего кадра мне и не найти, — громко, на весёлой ноте ответил Ватутин. — Семёна Павловича я знаю давно — отменный начальник штаба! Готов принять его. А куда вы хотите назначить генерала Корженевича?
— Пойдёт на Юго-Западный фронт к генералу Малиновскому, — ответил Антонов. — Получит там звание генерал-лейтенанта, наберётся боевого опыта. Так что не переживайте, Николай Фёдорович.
— Когда приедет к нам Иванов? — спросил Ватутин.
— Скоро...
Прибыл генерал Иванов на третий день после звонка Антонова. Ватутин встретил его по-дружески, они обнялись и расцеловались.
— Семён Павлович, наконец-то судьба свела нас снова, а от судьбы не уйдёшь. Согласен?
— Командующему возражать не привык, — то ли в шутку, то ли серьёзно ответил генерал.
— А я чертовски рад, что имею честь вновь видеть тебя во главе штаба Воронежского фронта! Дел тут у нас невпроворот, так что засучивай рукава и берись за работу.
— Вы недавно получили звание генерала армии, и я вас поздравляю от души! — Иванов горячо пожал Ватутину руку.
На столе командующего зазвонил аппарат ВЧ. Ватутин снял трубку и услышал голос Антонова:
— Привет, Николка! Ну что, прибыл к вам генерал Иванов?
— Семён Павлович уже принимает дела начальника штаба фронта, — весело бросил в трубку Ватутин. — Спасибо за поддержку, Алексей Иннокентьевич. А я собирался вам звонить...
— Что, есть вопросы? — прервал его Антонов.
— Скорее это просьба. Против моего фронта, как вам должно быть известно, находится наиболее мощная белгородско-харьковская группировка немцев. В её составе немало танков, в их числе «тигры» и «пантеры». А у меня артиллерии кот наплакал. Мне бы ещё иметь артиллерийскую бригаду или два артполка.
— Доложу Верховному, а даст ли, знать не могу. Сейчас артиллерия всем нужна для борьбы с танками врага...
Кроме операций на фронтах Курского направления Ставка и Генеральный штаб готовили другую операцию, которую по предложению Сталина назвали «Кутузов». Её цель — усилиями левого крыла Западного и Брянского фронтов во взаимодействии с Центральным фронтом генерала Рокоссовского в нужный для наших войск момент «нанести удар по орловской группировке немцев и овладеть городом Орёл».
Сталин придавал важное значение операции «Кутузов» . 15 мая он вызвал к себе начальника Генштаба маршала Василевского, который недавно вернулся с Воронежского фронта.
— Что, вас утомили частые поездки в войска? — спросил Верховный, слегка улыбаясь и косясь пытливым взглядом на своего собеседника.
— Бывает, что и устаю, товарищ Сталин, — усмехнулся Александр Михайлович. — Но долг, как вы знаете, для нашего брата превыше всего.
— А кое-кто этого не понимает, — грустно промолвил Верховный, и в его голосе прозвучала озабоченность, даже лицо слегка посерело. — Вам надлежит выехать на Брянский фронт и на левое крыло Западного фронта, — распорядился он. — Проверьте, как готовятся войска к нанесению решительного удара по врагу. Глаз у вас острый, военное дело знаете во всех тонкостях. — С минуту подумав, он добавил: — Мне кажется, что командующий Брянским фронтом генерал Рейтер не проявляет должной требовательности к командармам и комдивам. А под лежачий камень, как говорит русская пословица, вода не течёт.
— Есть жалобы на генерала Рейтера? — поинтересовался Василевский.
— Считайте, что это моя жалоба, — усмехнулся в усы Сталин. — Операция «Кутузов» тесно увязана с планом действий на Курском направлении, и важно, чтобы она была тщательно подготовлена. Так что жду ваших донесений по факту проверок.
— Будет исполнено, — коротко изрёк начальник Генштаба.
В этот же день Василевский прибыл в войска левого крыла Западного фронта. Уже через два дня, 21 мая, в донесении из штаба 61-й армии генерала Белова (Брянский фронт), куда Василевский прибыл из 1-й гвардейской армии генерала Баграмяна (Западный фронт), он докладывал Верховному: «В течение 19 и 20 мая совместно с тт. Соколовским и Булганиным проверили подготовку к операции 11-й гвардейской армии тов. Баграмяна. По сравнению с Брянским фронтом здесь проделана большая работа по подготовке как комсостава, так и войск в целом, остаётся лишь отработать отдельные детали и по получении распоряжения вывести войска в исходное положение. Слабо с танками и авиацией. Командованием фронта выделены для Баграмяна два танковых полка прорыва и четыре отдельные танковые бригады. На восстановление 1-го и 5-го танковых корпусов получено всего лишь 100 танков. Было бы крайне желательно к началу операции подкрепить ещё двумя танковыми полками прорыва. В
