коров задрал?

— Задрал? Можно и так сказать, только коровы живы, а медведь преставился, — буркнул Васильев, от слов которого Боря покраснел и поджал губы, чтобы не заржать. — Я всё понимаю, шутка должна была быть шуткой, но это перебор во всех смыслах. Эстония — свободная страна. Да, у них нет ресурсов. У них же, кроме лесов и заповедников, вообще ничего нет. Да толком нет войск и по большому счету они свободны только по одной причине — они никому не нужны. Но...

Васильев оглядел ребят, тяжело вздохнул.

— Георгию Святославовичу пришлось лично ехать туда и рассыпаться в извинениях за вашу оплошность.

— Ну, хотя бы шведов утихомирим, — буркнул Гарри.

— Это единственная причина, по которой тебя ещё не выпороли, — покачал головой следователь. — Почему вы не стреляли в сторону дальнего востока, а?

— Так кто же думал, что так улетит, — подал голос Борис.

Васильев тяжело вздохнул и покосился на завибрировавший телефон, и тут же взял трубку.

— Да, Георгий Святославович, слушаю... Да. Да, он как раз рядом... Что, простите?... Да, передам, но... Слушаюсь. Понял.

Васильев положил трубку и хмуро взглянул на Гарри.

— Что? — предчувствуя неладное спросил Гарри.

— Нидерландский принц на Романова вышел. Просил по Амстердаму так же разок ударить. У них там какой-то фестиваль будет скоро, — произнёс Васильев и нахмурился, абсолютно не понимая, в каком смысле «ударить так же».

Молодой некромант тут же расслабился, откинулся в кресло и встряхнул ботинком, с которого до сих пор потихоньку текла вода.

— На секундочку, это серьёзный труд, — произнёс он и спросил: — А что нам за это будет?

— Для начала вас не объявят международными террористами, и атаку на Эстонию признают несчастным случаем, а не попыткой атаки соседнего государства. Ты понимаешь, насколько это важно?

Гарри шмыгнул носом, покосился на Бориса и, заметив, как тот кивнул, произнёс:

— Ну, в принципе, тоже неплохо. Хотя можно было бы и расходы на выстрел оплатить.

— Поговори мне ещё тут, — буркнул следователь и поднялся. — И вообще, давайте, вы начнёте думать, когда в следующий раз решите пошутить. Иначе, мы или войну из-за вас начнём, или... или...

— Вся планета перетрах... Кхэм, — незакончил фразу Боря.

— Обещаем, впредь мы будем осторожны, — мрачно кивнул Гарри.

Васильев прошёлся к выходу, но у двери остановился и спросил:

— Что за фестиваль такой, что надо по ним стрелять этим зарядом?

— Ну, Амстердам всегда был городом свободных нравов, — произнёс Гарри. — А тут, хочешь или нет, можешь или нет, но... сделаешь.

Мужчина недовольно покачал головой и вышел из гостинной.

— Гарри, что будем делать? — спросил Боря.

— Придётся жахнуть, — пожал плечами Мрак-Беленький.

— Просто жахнем?

— В смысле «просто жахнем»? — фыркнул Гарри. — Не просто жахнем, но и пошлём нежить! Я должен задокументировать всё, что там будет происходить! В сети нет ни одного видео из Эстонии! Представляешь, что там творилось?

— Вообще-то видео, где лось пытается осеменить малолитражку, есть, — заметил друг.

— Ты ещё скажи, что видел...

Боря кашлянул.

— Друг мой, ты пал в моих глазах, — сокрушенно покачал головой парень.

— Ну, вообще-то мне было технически интересно, в какое отверстие он пристроился. Согласись, окно для него не подойдёт, а выхлопная труба у самой земли.

Гарри тяжело вздохнул.

— Это падение нравов! Вы, сударь, аристократ! Кстати, куда он машину? Выхлопную?

— Нет, в решетку радиатора. У эстонцев есть машинки маленькие. И вот у них решетки с ячейкой, размером с мой кулак. Вот туда лось и пристроился.

— Радиатор пробил?

— Пф-ф-ф-ф! Конечно!

— Фу, какая мерзость, — сморщился Гарри и достал телефон. — Ссылку дашь?

* * *

Мда.

Занятный казус получился.

Шведские послы верещали об уроне свободной Эстонии, всячески обвиняя Российскую Империю в угрозе и попытке захвата страны.

Наши послы объясняли, что это проделки одного неуемного некроманта, эксперимент которого вышел из-под контроля. При этом ещё элегантно подмигивали и всячески намекали, что такой выстрел из Санкт-Петербурга может и до их столицы достать.

Пару недель таких препираний, и шведы включили новую пластинку, обвиняя меня в безалаберности, глупости и опасности. Нашлись умники, что попытались подать на меня в шведский аристократический суд.

Ага, как же.

Я бы туда, конечно, явился.

Хе-хе-хе.

Хотя вряд ли кто меня пустил бы туда с нежитью.

Да и прихлопнули скорее всего ещё до того, как я бы там оказался.

Что же касается Амстердама, то...

Ну, начнём с того, что Ляшев нами плотненько так занялся.

Наше орудие он забраковал.

Началось то самое, от чего мы тщательно пытались откреститься.

Контуры «от дурака», контуры «от перегрузки», контуры «просчитанного усиления», а также управляющие модули, способные изменить траекторию снаряда.

Зубодробительные, я вам скажу, там контуры получились.

Мало того, что их на одно орудие выходило по восемнадцать штук, так еще и места не хватало! Дошло до того, что у нас руны пришлось выносить даже на прицельные механизмы.

И нет, они не имели отношения к прицеливанию.

Мда.

Задал нам Ляшев задачку.

Как бы там ни было, но к фестивалю «Крепких объятий» мы успели.

Успели подготовить орудие, просчитать так, чтобы взрыв был над городом, чтобы не разносить там ничего. Затем успели перетащить наше экспериментальное орудие на границу с Финляндией, и даже сделать пробный залп пустой болванкой, рассчитав полет так, чтобы она упала точно на пустырь в пригороде Амстердама.

А пока мы всем этим занимались, Романовы вместе с нидерландским принцем договаривались на полёт спецбоеприпаса над территорией третих стран.

Почему просто не притащили наше орудие к ним или не поставили на корабль?

Ну, в связи с элементарной безопасностью.

Так вышло, что шпионы и лазутчики шведов как с цепи сорвались, пытаясь выяснить конструкцию и принцип. Всё же не каждая артиллерия сможет ударить на такое расстояние.

И я в этом плане шведов понимаю.

Они выдвигают армию, устраивают бойню у наших границ, а наши батареи орудий в глубоком тылу разносят их столицу, и ничего ты с этим не сделаешь.

Тысячу километров магическими щитами не прикроешь, а если и прикроешь, то ненадолго.

Вот и началась свистопляска.

А мы что?

Мы просто бахнули туда, куда и просили.

Знаете, что было самым обидным?

Из-за придирок Ляшева и титанического труда у меня просто физически не осталось времени на нежить, которая