— На тысячу? — Юрка тоже остановился. — Почему же на тысячу? Я бы нашел пять рублей. И купил сливочный… нет, шоколадный брикет… Пополам с тобой.

— Нет, я спрашиваю, что бы ты сделал, если бы нашел много денег. Ну, несколько сот рублей.

— Не знаю. Может, купил бы ружье. Или приемник. Нет, приемник у нас есть. Ну ничего бы не купил, а положил на книжку в сберкассу. Да больших денег никто не теряет, — успокоенно добавил Юрка.

В это время они подошли к дверям Юриной квартиры. Но, прежде чем они прикоснулись к звонку, дверь распахнулась, Зоя Петровна схватила Юру за рукав и втащила в переднюю. В руке у нее была бумажка, которую она сунула к Юриному лицу. На Борю она даже не посмотрела.

— Почему не сказал, куда идешь? Тут телеграмма от бабушки. К ней приехал дядя Миша. Из Берлина! Видишь? Папа срочно выезжает, вот и отвезет тебя к бабушке. Давай-ка в ванну. И надо вас собрать, и надо накормить, и погладить надо…

— Мы хотели на велосипеде… — начал Юра.

Но Зоя Петровна только рукой махнула и без слов втолкнула Юрку в ванную, вошла за ним и щелкнула задвижкой. Боря подождал минуту, а потом вышел, тихо прикрыв двери, и медленно побрел домой. Прощай, Юрка! Прощай, велосипед!

Боря шел домой и решал — нашел он деньги или не нашел? Если бы он поднял их на улице, на лестнице, он бы знал точно — нашел. А сейчас… Непонятно сейчас. Странный случай. И чувствовался в нем какой-то подвох.

Однажды за столом у деда обсуждали прочитанное в газете: один школьник нашел портфель с деньгами и документами и сдал его в милицию. Стелла сказала: «Какой необыкновенный мальчик!» А домработница воскликнула: «Ну и дурак!» Тогда Боря не задумывался над этим разговором, а теперь вспомнил.

Он шел и говорил сам с собой, как бы в два голоса. Один голос говорил: «Это чужие деньги». А другой спрашивал: «Чьи же они?» Первый советовал отдать их, а второй удивлялся: «Кому же?» Первый остерегал: «Смотри, будет плохо». А второй присвистнул нахально: «Фьюить! Кто ж узнает!»

Боря пошел быстрее, может, дома уже все разъяснилось, пока его не было. В квартире кто-то двигался, ходил мягкими шагами по кухне. Боря неслышно подошел к двери, заглянул в щелку. Зинаида Фоминична, соседка, приехавшая с дачи, вскрикнула и сказала сердито: «Ты что подглядываешь?» А что там глядеть — как она котлеты жарит? Боря подошел к своему столику, открыл кастрюлю и запихал в рот холодную картофелину.

— Что ты такой красный, — спросила Зинаида Фоминична, взглянув, как Боря пил воду из-под крана, — заболел, что ли?

Боря покачал головой. Но соседке хотелось поговорить. Как здоровье Бориного дедушки? Из всех Бориных родственников ее интересовал только он. Боря поблагодарил.

— Я очень рада, — не унималась Зинаида Фоминична. — А что дедушка подарил тебе? Ведь ты перешел в восьмой класс… Еще не подарил? Ну подарит, и, наверное, что-нибудь выдающееся — фотоаппарат или велосипед… Вот увидишь!

Что она дразнится: «велосипед, велосипед». Теперь и на Юркин рассчитывать нельзя… И тут Борю будто ударило — у него же есть деньги на велосипед! Он может сейчас же поехать в магазин и купить себе любой, какой захочет, самый новейший, самый-распросамый!..

Так просто все решилось: он берет деньги и едет в ГУМ. Именно сейчас, пока еще не пришла мама.

В четыре часа Боря вышел из магазина. Он вел за руль новый, очень красивый, удивительно красивый велосипед. Рама вишневого цвета с золотой полоской, серебряный руль блестит, блестит звонок на руле, упруго идут по асфальту пахучие резиновые шины.

В нагрудном кармане Бориной рубашки лежит паспорт на велосипед со счастливым номером 777885, а в паспорте квитанция, где написано, что за велосипед уплачено 670 рублей, в карман брюк засунута сдача — скомканные бумажки, — и где-то под сдачей те, оставшиеся деньги. Сдачу Боря не считал — теперь, когда у него есть велосипед, деньги ему не нужны.

Глаза у Бори блестят, щеки горят, даже уши пылают. Боря ведет машину осторожно и гордо. Он счастлив. Как жаль, что нельзя сразу же сесть и ехать — нет номерного знака. Только войдя в свой переулок, Боря ставит ногу на педаль и взлетает на скрипучее кожаное седло. Велосипед идет легко, послушно. Боря тормозит возле своего подъезда. Ловко, даже красиво, спрыгивает на ходу и берется за ручку двери. И тут, как по волшебству, вся радость исчезает. Тревога охватывает Борю.

Только успевает он поставить велосипед в комнате, прислонив его к столу, как в коридоре раздается стук каблуков, легкий и частый. Мама!

Боря встает и берет велосипед за руль. Мама, открыв двери, останавливается и смотрит на Борю. Она еще ничего не спросила, но ее глаза, брови, все ее лицо — удивление. И вдруг Боря слышит свой голос, немного хриплый и спотыкающийся:

— А мне… дедушка… подарил… велосипед…

— Дедушка?! — вскрикивает мама, и вдруг губы ее начинают дрожать, она садится на стул, закрывает лицо и плачет.

— Мама, ты что… мама, — растерянно бормочет Боря. — Ну о чем ты, вот, право, какая ты странная.

Но мама уже улыбается, вытирая мокрые щеки и губы. И это не менее непонятно, чем ее внезапные слезы.

— Боренька, милый, как я рада, как я счастлива, сынок!

Теперь Боря чувствует, что у него защекотало в носу и першит в горле. Он хочет сказать маме, но ничего не может сказать. Просто не знает, что теперь говорить.

Хорошо, что мама надевает фартук и торопится на кухню. Хорошо даже, что она спотыкается о пустую сумку, брошенную Борей на полу, и говорит недовольно: «Ты что же — ничего не купил?»

Боря хватает сумку:

— Мама, я сейчас сбегаю, я в одну минуту. Да, а где же бутылки?

Мама смотрит на Борю и вдруг говорит:

— А пятерку ты не потерял? Где она?

— Пятерка? Пожалуйста! — Боря сует руку в карман брюк и застывает. В кармане шуршат, как сухие листья, деньги. Много денег. А мама стоит и ждет. Боре становится жарко, он никак не может вытащить руку из кармана. А мама ждет, и брови у нее хмурятся. Наконец Боря нащупывает какую-то бумажку поменьше и осторожно вытаскивает руку. Но вместе с рукой из кармана вылезают скомканные десятки и тридцатки и падают на пол. Мамино лицо темнеет так, что темнеет даже в комнате.

— Что это за деньги? — спрашивает мама тихо.

Боря молчит. Он смотрит на пол. Мама ждет, а он все