долго не возвращался, Сян Юй послал советника Чэнь Пина, позвать его. Чэнь Пин вернулся вместе с Чжан Ляном, извинился перед Сян Юем и сказал: „Пэйгун был пьян и боялся, что может нарушить этикет, поэтому он попросил меня передать генералу и Вашему Второму отцу подарки“. Сян Юй спросил: „Пэйгун?“ Чжан Лян снова поклонился и сказал: „Он боялся, что подчиненным генерала будут испытывать неловкость в его присутствии, поэтому он ушел первым. Думаю, что он уже добрался до Башана. Мы остались здесь и ждем Ваших указаний“. Сян Юй был не против и великодушно сказал: „Вы свободны, возвращайтесь в свой лагерь!“ Затем он обернулся и сказал своим людям: „Вы тоже расходитесь!“ Все вышли.

Затем зашел Фань Цзэн, он увидел оставленные Сян Юем на столе подвески из яшмы, и какое-то время просто смотрел на них молча, они были ему ненавистны. Сян Юй увидел Фань Цзэна, он лениво указал на нефритовые кубки и сказал ему: „Это Пэйгун подарил Второму отцу“. Фань Цзэн подошел, взял нефритовые кубки и бросил их на землю, ударив мечом, кубки раскололись. Он произнес, обращаясь к самому себе: „Ах! Он как маленький ребенок, не следует чужим советам“. Когда он увидел, что Сян Юй не подавая виду, продолжал спокойно сидеть, он прямо сказал ему: „Тем, кто покорит Поднебесную, обязательно станет Лю Бан“. А мы просто подождем, пока не станем его пленниками». Сян Юй всегда очень уважал мнение Фань Цзэна, и теперь он понимал, что Фань Цзэн больше не будет помогать ему в этом вопросе, но у него тоже было свое мнение.

Сжегший императорский дворец

Несколько дней спустя Сян Юй повел князей в Сяньян, и Лю Бан осторожно последовал за ними. Сначала Сян Юй должен был решить, как поступить с Цзы Инем. Цзы Ин был правителем Цинь всего сорок шесть дней, и особо никаких злодеяний не совершал, к тому же он сам сдался, став военнопленным. Однако в глазах принцев Шести царств и более полумиллиона солдат он олицетворял тиранию династии Цинь. Сян Юй сказал: «Что делать с циньским правителем?» Все как один закричали: «Возмездие! Кровь за кровь!» Многие солдаты подняли свои мечи и приготовились атаковать Цзы Ина. Сян Юй подал знак, и солдаты немедленно напали на Цзы Ина, искромсав его на кусочки.

В это время кто-то из толпы закричал: «В гибели шести царств виноват не только правитель Цинь, но и знать, чиновники и военные, все они — убийцы наших отцов и братьев. Любой из них не задумываясь мог бы бросить нас в воду или огонь». Сян Юй отдал приказ: «Все циньские наследники, знать и бесчестные чиновники царства Цинь будут переданы вам!» Фань Цзэн поспешно добавил: «Не убивайте обычных людей!»

В момент люди царства Чу убили более 800 человек из циньской знати и более 4 тысяч чиновников и военных. Улицы Сяньяна были залиты кровью и везде валялись трупы. Увиденное очень напугало циньский народ. В глазах простого народа Сян Юй стал новым тираном. Лю Бан утвердил «Три закона» для циньского народа, а Сян Юй все испортил. Сян Юй боялся, что в городе возникнут беспорядки, поэтому приказал князьям разбить лагеря за пределами города, а сам взял «ребят» в циньский дворец.

Хотя хранилища циньского дворца были опечатаны, но все ценные вещи давно исчезли. Сян Юй и его «ребята» увидели дворец Эпан, и его роскошь их сильно разгневала. дворец Эпан был построен крестьянами, которых приволокли сюда из различных округов и уездов, для народа царства Чу он стал «дворцом крови и слез». Дворец имел множество комнат и помещений, которые были построены на костях сотен тысяч бедных мужчин. Когда «ребята» увидели этот дворец, в их груди разожглось пламя ненависти, а в глазах вспыхнул огонь возмездия. Сян Юй сказал: «Сожжем!» Раздался оглушительный крик толпы: «Сожжем! Сожжем! Сожжем дворец быстрее!» И они бросились поджигать императорский дворец. Но дворец Эпан настолько большой, в нем так много комнат, его и за 10 дней не уничтожить. Огонь не потухал не днем не ночью, а пламя взмывало в небо. Весь город был покрыт густым дымом.

Дворец Эпан был сожжен до груды камней, народ Чу дал выход ненависти, накопившейся в их сердцах за долгие годы. Князья и солдаты, последовавшие за Сян Юем на заставу и уничтожившие царство Цинь, надеялись, что Сян Юй даст им титулы и наградит землей. Сян Юй посоветовался с Фань Цзэном и собирался переделить земли и раздать титулы исходя из заслуг каждого.

Но советник по имени Хань Шэн предложил Сян Юю следующее: «Гуаньчжун — хорошее место. Труднодоступное и стратегически важное, с плодородной землей. Со всех сторон имеются заставы. При наступлении удобно атаковать, при отступлении удобно обороняться. Если генерал займет Гуаньчжун, он может установить здесь свое господство». Но Сян Юй был против. Он знал, что здешний народ недолюбливал его, дворец был сожжен, а солдаты хотели вернуться на восток. Он сказал: «Какой смысл ходить в богатом убранстве ночью? Если тебя все равно никто не увидет». Хань Шэн сделал шаг назад и посмотрел на Сян Юя презрительно. Он сказал: «Люди говорят, что люди из царства Чу как обезьяны в шляпах: и глупо, и смешно. И теперь я понимаю, что это действительно так!» Когда эти слова достигли ушей Сян Юя, он так сильно разозлился, что тут же на месте убил Хань Шэна. Он лучше отдаст Гуаньчжун кому-то другому. Ему обязательно нужно вернуться на восток.

Сян Юй присвоил титулы и пожаловал земли 18 князьям, назвав их всех правителями, среди которых самыми известными были:

Ханьский правитель Лю Бан, Юнский правитель Чжан Хань, Сайский правитель Сыма Синь, Цзюцзянский правитель Ин Бу, Чаншаньский правитель Чжан Эр и другие. Сян Юй наименовал себя верховным правителем Западного Чу и сделал Пэнчэн (Сюйчжоу, Цзянсу) своей столицы. В период Чуньцю также существовал титул верховного правителя. Верховный правитель — это предводитель князей, выше него только номинальный «Небесный владыка». Сян Юй теперь стали называть верховным правителем, то есть предводителем восемнадцати правителей. Он почитал правителя Чу как регента императора. Таким образом, государство снова стало раздробленным.

Армия Чу поджигает дворец Эпан, пламя этого огня, казалось, достигло небес

После того, как Сян Юй разрушил царство Цинь и раздал земли восемнадцати правителям, все они разошлись со своими армиями по своим землям. Казалось бы, в Поднебесной должен наступить мир… Но были люди,