Тебе увидеть привелось.

Когда ты ликовал, взволнован

Величием своей страны,

Твои звучали песни, словно

Лились с небесной вышины.

Когда, отчизной вдохновленный,

Заветных струн касался ты,

То, словно юноша влюбленный,

Ей посвящал свои мечты.

С тех пор с народом воедино

Ты связан узами любви,

И в сердце каждого грузина

Ты памятник воздвиг себе.

Певца отчизны труд упорный

Награда увенчать должна:

Уже пустило семя корни,

Теперь ты жатву пожинай.

Не зря народ тебя прославил,

Перешагнёшь ты грань веков,

И пусть подобных Эристави

Страна моя растит сынов.

И все стихи такие. Их стиль — романтизм, любовь к Грузии, к её народу.

Обратите внимание, что первые пять стихов были опубликованы в июне-декабре 1895 года в издававшейся известным деятелем грузинской культуры Ильей Чавчавадзе газете “Иверия” (№№ 123, 203, 218, 234, 280), последнее — в июле 1896 года в газете “Квали” (№ 32).

Потом начались аресты и т. п., т. е. было не до стихов. Но вот пришёл Февраль, а за ним и Октябрь — почему бы Сталину не написать стихи в честь того, что его мечта сбылась? Но — ни строчки. Почему? Можно, конечно, сказать: мол, не было желания. Опять — уникальный случай в мировой практике: обычно люди, у которых стихи — хобби, пишут их до конца жизни. [В скобках отмечу, что Сталин любил играть на аккордеоне. Артём Сергеев рассказывает в своих мемуарах: Сталин любил песни “На сопках Маньчжурии”, “Варяг”, “Прощание славянки”. Вертинского слушал под настроение; были у него пластинки “Немецкие марши”; Вагнера слушал, вальс “Блюмен геданкен” (“Благодарность цветов”); оперетту “Граф Люксембург” слушал. Любил ансамбли. Александрова очень ценил и хвалил Ворошилова, что тот убедил в своё время Александрова руководить ансамблем. Когда у Сталина было настроение неважное, тяжело ему было, он ставил пластинку с песней “На сопках Маньчжурии” со старыми словами… «Мы с Василием, ребятишки лет 12–13‐ти, уже слышали такие имена, как Пётр Лещенко, Александр Вертинский…

Как-то Сталин ставил пластинки, у нас с ним зашел разговор, и мы сказали, что Лещенко нам очень-очень нравится. “А Вертинский?” — спросил Сталин. Мы ответили, что тоже хорошо, но Лещенко лучше. На что Сталин сказал: “Такие, как Лещенко, ещё есть, а Вертинский — один”». Что-то о Кобе я ничего подобного не слышал. Мы видим вкусы человека, воспитанного на европейской культуре, а не на «Сулико».

Одновременно в Тифлисе жила семья человека, ставшего “Сталиным”. Он родился в 1879 году, затем поступил в иезуитский колледж, который потом назовёт “семинарией”. Именно он, а не Иосиф Джугашвили, поедет в Рим в иезуитский колледж. Именно он становится членом “Месаме даси” и дружит с Гурджиевым. У этого человека была наследственная болезнь Эрба, которой также страдал — не мог не страдать! — либо один из родителей, либо один из дедов.

Но была ли эта болезнь левой руки? В. Молотов говорил Ф. Чуеву, что рука у И. Сталина была нормальная, просто он держал её так… И работал он ею так же, как и правой, и всё делал. Не было у него сухорукости!

Например, он поднимал детей на руки (известная фотография с девочкой), нёс гроб с тело Ленина обеими руками, а когда курил, то действовал обеими руками (фотография, где Сталин разжигает трубку). А при сухорукости сложно было бы ломать папиросы, набивать ими трубку, чиркать спичкой, подносить огонь и прикуривать… Сухорукие так не могут — они с трудом чуть приподнимают руку, не могут зажать пальцами даже ручку.

Но зачем Сталин так держал руку — это же не неудобно? Не знаю: может, просто привычка, а может, действительно болезнь Эрба в лёгкой форме. Кстати, сам Сталин никогда не жаловался на то, что ему трудно работать левой рукой…

Так как революционеров в Грузии было мало, то Сталин не мог не знать Кобу. Ясно, что с полицией был связан не Коба, а будущий Сталин.

А вот сидел по-настоящему Коба. Поэтому Сталин и путался в количестве сидений и побегов и не помнил обстоятельства первого (!) побега.

Сам же И. Сталин сидел только один раз — под Туруханском (в Курейке) вместе с Я. Свердловым. Видимо, он был посажен “для приличия” в марте 1913 года. А также “для сохранения” — видимо, ему на свободе угрожала опасность разоблачения. К марту 1917 года Сталин находился в городе Ачинске, откуда вернулся в Петроград. В ссылке он переписывался с Лениным.

Именно этот Сталин (а не Коба) был финансистом партии. В книгах можно прочитать, что И. В. Сталин и Камо (С. А. Тер-Петросян) были обычными бандитами и рекитирами… Возможно, Камо им и был…

В книге А. Островского “Кто стоял за спиной Сталина?” на основе уникальных архивных документов анализируется деятельность Сталина в период с 1898 года по март 1917 года. И на основании изученного архивного материала автор приходит к выводу, что “одним из вопросов, который входил в компетенцию Сталина как члена ЦК РСДРП(б), являлся вопрос о финансах… как профессиональный революционер Сталин был занят главным образом организационнотехнической деятельностью. Причастные к ней лица редко выступали на митингах и собраниях, лишь урывками занимались журналистской деятельностью, зато они ведали революционными кадрами, в их руках находились деньги, связи, партийная разведка и контрразведка. Оставаясь малозаметными и малоизвестными широким кругам партии и околопартийной массе, они обладали влиянием, которое намного превосходило их популярность внутри партии и за её пределами”. А один из грузинских революционеров Г. Уратадзе, лично знакомый со Сталиным и даже в молодости сидевший с ним в тюрьме в одной камере, утверждает, что Сталин “был главным финансистом российского большевистского центра”.

А. Островский приводит немало примеров получения Сталиным денег от управляющего Биби-Эйбатского нефтяного общества А. И. Манчо. Биби-Эйбатское нефтяное общество было тесно связано с Петербургским международным коммерческим банком. А главными акционерами банка были Бремберг и Госслер из Гамбурга и братья Бетман из Франкфурта-на-Майне. Напомню, что американская и немецкая финансовые системы были фактически одной системой — вспомните братьев Варбургов, банк “Кун, Леб & Ко”.

Вице-председатель Федеральной резервной системы (ФРС) США П. Варбург родился в Гамбурге, и в Гамбурге же находился головной офис банка “М. М. Варбург &Ко”, которым управлял его брат Макс. Пол был женат на сестре жены управляющего банком “Кун, Леб & Ко” Якова Шиффа, а сам он родился во