1933 г., припомнит, что она производила глубокое впечатление своим описанием человека, который просыпается после смерти и понимает, что он потерял главный инструмент своей жизни, своё тело, и вспоминает всё, что он мог бы сделать, пока был жив”. Имя этого человека — князь Нижерадзе, торговец коврами из Баку [34].

А Лаврентий Берия в своей книге “К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье” (1936 г.) писал: “25 марта 1908 г. в Баку был арестован товарищ Сталин, скрывавшийся от агентов охранки, имея при себе паспорт на имя князя Гайоза Нижерадзе”. Александр Островский так же пишет, что весной 1908 года Сталин носил псевдоним “Коган Бесович Нижерадзе” [35].

Итак, о чём говорит Гурджиев? Он описывает состояние человека, который просыпается после смерти. Но ведь это — описание посвящения в Орден. Например, в “Черепе и Костях” кандидат ложится в гроб. Видимо, аналогичное посвящение происходит и в других орденах. Человек как бы “умирает”, а потом “рождается” новый человек, которому дают новое, орденское, имя. И Иосиф берёт себе имя “Коган Бесович Нижерадзе”. Напомню, что у его отца было прозвище “Бесо”, а один из псевдонимов Сталина был “Бесошвили”.

Ясно, почему Гурджиев не опубликовал эту главу: могли возникнуть ненужные вопросы. И ему, и Сталину пришлось бы что-то на них отвечать. Более того, публикация таких воспоминаний “нарушила бы правила одного из братств”. К сожалению, Беннет не приводит название братства в котором, видимо, состояли Сталин и Гурджиев.

Так что медитации по вызову “высшего неизвестного” были, скорее всего, знакомы Сталину (но не Кобе) [36]. Известно, что на даче И. Сталина скульптор С. Конёнков и художник И. Тоидзе проводили спиритические сеансы [37].

Александр Сергеевич Шахмурадян, учитель из одного армянского села в Азербайджане, вспоминал, что в 1919 году Г. Гурджиев и И. Сталин, переодевшись дервишами, ходили из Азербайджана в Грузию по т. н. маршруту Шаумяна. Это было сенсационное сообщение, так как ни в одной биографии Сталина не было упоминания о его пребывании в это время в Грузии. (Это и понятно — вспомните, как по приказу Сталина чистили местные архивы.) Но Александр Шахмурадян даже назвал свидетелей — бывший полковник Генштаба Мелик Мелиян и Егор Аветисян, местный житель, прибывший из Москвы незадолго до приезда Сталина с Гурджиевым. В село так же приехали немцы из колонии Елендендорф (ныне Ханлар), с которыми они совещались. А брат Аветисяна был депутатом Госдумы и много выступал по аграрному вопросу; его цитировал Ленин.

Одновременно в соседний городок Гянджа приехал из Москвы ещё один царский полковник Тер-Саркисов. А он был знаком с младшим братом “младотурка” Энвера-паши, Нури-пашой (он, как и его брат Энвер, был евреем (денме) и членом ложи “Единение и Прогресс”). Тер-Саркисов поддерживал связь с Энвером через своего агента по кличке “Кайцак”. А заместитель начальника полиции Гянджи Сари Имам Кули-оглы Мамедов обеспечивал безопасность Сталину и Гурджиеву при переходе через границу. Гурджиев, кстати, входил одновременно и в партию армянских националистов “Дашнакцутюн” и в ложу “Единение и Прогресс”.

Олег Шишкин: “Что в этих утверждениях правда? Всё или почти всё. Как удалось установить на основании архивных данных, царская военная разведка передала большевикам почти всю свою агентурную сеть. Так что появление в Закавказье полковников Саркисова и Аветисяна в 1919‐м году не случайно. Шла разработка какой-то операции, требующей личного участия Сталина и Гурджива”. И далее: “Удалось разыскать родственников “Кайцака”. Под этой кличкой скрывался большевик Семён Матевосович Багдасаров… Сари Имам Кули-оглы Мамедов в 1920 г. “эмигрировал” в Турцию. На родине спокойно жили его жена и две дочери. В 1931 г. он спокойно приехал на родину и забрал в Турцию свою семью. Сын его стал при Ататюрке видным начальником и руководил турецкими спецслужбами (возможно, имеется в виду руководитель разведки Главного штаба Сахид Окули). Оставалось только выяснить, что обсуждали Сталин и Гурджиев с полковниками. Дело в том, что к тому времени английские войска готовились покинуть Кавказ” [38].

А по поводу того, что “царская военная разведка передала большевикам почти всю свою агентурную сеть”, достаточно вспомнить генерала масона Владимира Джунковского — товарища министра внутренних дел, главу корпуса жандармов.

Цель миссии состояла, видимо, в подготовке ввода Красной Армии в Закавказье. Для этого “интервенты” должны были уйти, что они и сделали.

В сентябре 1919 года Гурджиев в Тифлисе основывает Институт гармонического развития, позже уезжает во Францию.

Итак, Сталин был розенкрейцером. Главные писатели — Л. Толстой и М. Горький и др. — тоже. После Октября, т. е. почти одновременно с III Коммунистическим интернационалом (Коминтерном), в России был создан “Верховный Совет Генеральных инспекторов 33‐го и последнего градуса”, который объединил, согласно исследовательнице масонства Н. Берберовой, 47 лож [39]. Кто стал “инспекторами”? А кто их назначил?

Конечно, прямых доказательств принадлежности Сталина к ордену розенкрейцеров нет и не будет (или будут, то очень не скоро), но косвенных вполне достаточно. Например, 8 июня 1926 года Сталин говорил на митинге в железнодорожных мастерских Тифлиса: “Товарищ Аркел сказал здесь, что считает себя одним из моих учителей, а меня своим учеником. Это совершенно правильно, товарищи. Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. Я вспоминаю, как я на квартире у т[оварища] Стуруа в присутствии Джибладзе (он был тогда тоже одним из моих учителей), Чондришвили, Чхеидзе, Бочоришвили, Нинуа и других получил уроки практической работы…Я вспоминаю, далее, 1907–1909 годы, когда я был переброшен на работу в Баку… Там, в Баку, я получил, таким образом, второе своё боевое революционное крещение. Там я стал подмастерьем от революции… Наконец, я вспоминаю 1917 год, когда я был переброшен в Ленинград… Там, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции… От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот такова, товарищи, школа моего революционного ученичества” [40]. Речь была опубликована впервые в газете “Заря Востока” (10 июня 1926 г., г. Тифлис) и только после войны — в собрании сочинений. То есть в 1930‐е годы об этой речи мало кто знал.

О В. Ленине И. Сталин говорил: “Что касается меня, то я только ученик Ленина, и моя цель — быть достойным его учеником”; “Ленин был рождён для революции. Он был поистине гением революционных взрывов и величайшим мастером революционного руководства”.

Мог ли употреблять столь специфические термины недоучившийся семинарист из глухой грузинской провинции? Да и в церковной иерархии звания типа “подмастерье” не присутствуют. Ясно, что подобная терминология далеко не случайна. Сталин применил схему “ученик-подмастерье-мастер”