– Ну началось, – недовольно говорит тот.

– Я не хочу бросать вас здесь! – говорит Агата.

– Мне нечего делать в Венискайле, – печально говорит брат Често. – Но если ты когда-нибудь встретишь мою дочь… Ее зовут Уилла, и ее ни с кем нельзя перепутать. Скажи ей, что я раскаиваюсь.

– А вы? – спрашивает Агата у брата Омеро.

– А я просто хочу посмотреть, чем кончится эта заварушка, – хмыкает бывший палач.

Внезапно Агата понимает, что ей жарко, очень жарко. С факелов, которыми завладела толпа, выкрикивающая Торсонову молитву, огонь переползает на деревянные стены судебного зала, и языки черного пламени уже подбираются к окнам. Миг – и тонкое торсонитовое стекло превращается в прочные серебряные решетки. Еще миг – и кто-то истошно вскрикивает:

– Пожар! Бегите! Пожар!!!

– Бегите! – кричит Агата брату Често и брату Омеро. – Бегите!

Брат Често быстро сжимает на прощание Агатину руку и бросается к выходу, за ним, помахав Агате огромной пятерней, топает бывший палач. Агата слышит, как его зычный хриплый голос принимается командовать:

– А ну прекратить панику! Выход из зала вон там, и сейчас мы все спокойно отсюда выберемся. Эй, арбалетчики, кончайте суетиться! Кто тут у вас главный? Ты? Выстрой-ка своих так, чтобы получился проход… По одному, вот так, вот так…

И тогда Агата садится на край дверного проема. Ей кажется, что жар, поднимающийся снизу, ничуть не уступает жару горящего зала. Агата зажмуривается. «Если я посмотрю вниз, – думает она, – я не заставлю себя прыгнуть никогда, никогда, никогда. Я просто умру от страха. Страх мой подобен утопшей луне. Страх мой подобен утопшей луне. Страх мой подобен утопшей луне… И все это не конец еще. Не конец».

Агата прыгает вниз.