нее, сел на скамейку. Домой не тянуло. Перестало тянуть после кончины жены. Удобно устроившись, задумался и слегка прикрыл глаза. Стал вспоминать почему-то детство, годы молодые, учебу в институте. Лицо прояснила легкая улыбка.

Глава вторая

Демьян Демьянович Караваев всегда мечтал быть только врачом. О других профессиях речи быть не могло. Когда появилась такая любовь к медицине? В раннем детстве. Это он точно знал и помнил! Может, гены? Будучи еще совсем маленьким мальчиком, лет эдак пяти-шести, он уже пробовал себя в медицине: его любимая кукла, не девочка, а мальчик, и этого мальчика звали Аркаша, был постоянным пациентом. Имя не вымышленное и не придумано в семье Караваевых, а самое что ни на есть реальное. Сделана на «Фабрике детских игрушек», на бирке надпись «Кукла Аркаша». И вот эта самая кукла прямиком с фабрики попала на полку отдела «Товары для детей» местного универмага. Демина мама совершенно случайно ее увидела. Понравилась. Не из пластмассы розового цвета, как большинство подобного товара, а мягкая, тряпичная, какая-то вся теплая, располагает к себе, хочется ее потискать, побаюкать. Одет Аркаша был в домашнюю пижаму серого цвета с накладными кармашками из белой ткани; ни дать, ни взять больничная одежда – если лечится пациент в стационаре, а то и просто как домашняя одежда, если больной лечится дома, и у него, к примеру, еще и постельный режим. Так вот этот Аркаша испытал на себе все «прелести» лечебного процесса. Демина мама была врачом-терапевтом, работала в местной больнице. Она частенько брала его с собой, показать, где и как лечат настоящих взрослых больных. Его там знали многие врачи и медсестры, интересовались его профессиональными достижениями на ниве домашнего здравоохранения. Он серьезно отвечал им, что же там недавно стряслось с Аркашей и как он его лечил. Обратил внимание Дема на то, что у каждого врача на шее висит какая-то очень интересная штука с трубочками. Ему рассказали все о фонендоскопе. После этого маме пришлось выполнить его настоятельную просьбу – достать для него этот самый фонендоскоп. Пришлось найти в отделении списанный, но еще вполне пригодный. С тех самых пор он с ним не расставался, «слушал» Аркашу, при этом констатируя, что дыхание нормальное, тоны сердца ясные и что пациент явно идет на поправку. По просьбе сына приносила ему так же старые шпатели, медицинские банки, шприцы (конечно, без игл инъекционных) и прочие медицинские атрибуты. Даже умудрялась донести домой не остывший, еще совсем теплый, кусок парафина из физиокабинета. Он старательно использовал все это для лечения заболевшего мальчишки: накладывал парафин на больное место, в попу колол лекарства, прикладывая шприц с водой к нужному месту. Было не очень удобно; вода под давлением поршня вытекала из шприца без иглы и Аркаша всегда оставался мокрым после этой процедуры. На ноги наматывал различные лечебные повязки. Одним словом, лечил парня. И Аркаша, естественно, всегда выздоравливал. Таким образом, эта кукла стала своего рода легендарной личностью – первым пациентом юного эскулапа. Мама смотрела на все это врачевание с некоторым интересом: мало кто из мальчишек вот таким делом занимается, наверное, больше никто. Да еще в таком возрасте. Остальные больше интересовались машинами, тракторами и прочей серьезной техникой. Еще, конечно, самолетами и ракетами.

Прошли детские годы. Страсть к врачеванию вначале немного поутихла, затем и вообще сошла на нет. Учился Дема хорошо, на четверки и пятерки. И только в старших классах, примерно в восьмом или в девятом, вновь сердце всколыхнула любовь к медицине. В те годы была десятилетка.

– Мама, все, я окончательно решил стать врачом и только им. И поступать буду только в медицинский. Остальное меня совсем не интересует; всякие там инженеры, педагоги, артисты, пожарные и летчики. Если не поступлю – буду считать себя самым несчастным человеком на всем Белом Свете.

– Ну, зачем так уж драматично. Поступишь. Учишься хорошо. Только вот что я тебе скажу: экзамены вступительные в медицинский институт – это химия, физика, биология и сочинение. Последний предмет – не основной, на баллы не влияет, лишь бы «неуд» не закатили. Школьная общая программа по этим предметам маловата. Еще уйма времени, есть основание подумать о дополнительных занятиях в кружках и на факультативах.

Дема послушался маму и все эти годы штудировал нужные предметы. Выпускные экзамены сдал хорошо, общий балл что-то около 4,5. Ни о каких морях и отдыхах не думал – немного очухавшись от школы, поехал в областной центр сдавать документы в медицинский. И конечно, только на лечебный факультет. Точнее, лечебно-профилактический. Педиатрия, санитарное дело – это не его. Только там, где выпускают настоящих врачей, а не медиков (это он имел в виду все иные факультеты). Какой ты врач – качество сметаны да масла контролировать! Умора! Педиатрия тоже не для него. Документы приняли. Засел за вступительные билеты. Программу прошел на два раза. Даже на местный пляж не ходил – сидел дома, зубрил, грыз гранит науки.

Первый экзамен – химию – сдал на удивление легко, даже не ожидал. Ответы на билет отскакивали от зубов, как автоматная очередь. В экзаменационном листе появилась пятерка. Вышел из аудитории как во сне, не веря. Мечта, вот она, близко-близко. Начало положено. Без особых проблем сдал и остальные. Когда на доске зачисленных на первый курс увидел свою фамилию, одурел от счастья. Даже прыгал, если память не изменяет. Потом собралась компания похожих счастливчиков, пошли в соседнее кафе, заказали несколько бутылок «сухаря» с закуской в виде конфет-карамелек и… отметили удачу. «Наквасились» прилично, как добрался домой – помнил смутно. Сказал только, что все нормально, поступил, он теперь студент медицинского института, первый курс, факультет лечебно-профилактический и упал на диван. Проспал до утра. Не ругала его мама. Сказала, чтобы так больше не напивайся. Даже по очень радостному поводу.

Началась учеба. Но до этого в сентябре месяце была традиционная работа в колхозе – студенты помогали на полях и огородах собирать урожай. Веселое время. Перезнакомились.

– Вспомнил первую в своей жизни лекцию по анатомии. Аудитория типично институтская – полукругом снизу – верх располагались скамейки и узкие столики для письма. Впервые были одеты белый врачебный халат, шапочка. Общая тетрадь. Ручка. Начало положено.

Пронеслись – пролетели шесть лет учебы. На четвертом курсе стал посещать кружок по хирургии, ибо стать решил хирургом и только. Вот это для мужчин! Обстановка операционной завораживала его. Особый запах медицины! Мытье рук, надевание стерильной амуниции. Оперировал грыжи, аппендициты, все, конечно, под надзором опытных наставников. Выходя из