после протестов во многих регионах России власть словно бы признала, что нужны перемены, и с 1 января 2019 года в стране изменилась система обращения с твердыми коммунальными отходами. Я решил разобраться, что такое мусорная реформа и как будет устроен процесс обращения с отходами в России.

Из безопасных отходов – сверхтоксичные

Существует три основных способа утилизации мусора. Его можно отправить на свалку, где он будет гнить десятки и сотни лет. Можно отсортировать его, помыть и переработать в новый предмет. А можно – сжечь. У каждого варианта есть свои интересанты. Обычные жители заботятся о себе, экологи и активисты – о природе, крупный бизнес и государство исходят из экономических соображений. Все вместе ведут своеобразные переговоры: через протесты и жалобы, лоббирование и инвестиции. По их итогам в России решили так: к 2024 году 64 % отходов надлежит сжигать и отправлять на свалки, 36 % – перерабатывать [51].

Сейчас в Москве работают два мусоросжигательных завода, а будет еще четыре – их запуск запланирован на 2023 год. Жечь на них будут московский и подмосковный мусор. Их совокупной мощности хватит на обработку примерно 17 % отходов столицы. При этом заводы будут производить электроэнергию.

Понять, насколько вредно сжигание мусора, непросто. В СМИ часто пишут, что даже при самых современных системах очистки воздуха мусоросжигание вредит здоровью людей, живущих около завода. Чиновники и мусорные операторы утверждают, что процесс протекает безвредно. Я постарался разобраться.

При сжигании мусора образуются диоксины – это ядовитые вещества, которые могут вызвать онкологические заболевания. Диоксины выбрасываются из трубы мусоросжигательного завода и разносятся ветром. Они попадают в почву, откуда перекочевывают в растения, потом по пищевой цепочке к травоядным животным и в организм человека. Выводятся из почвы диоксины больше сотни лет. В небольших дозах диоксины приводят к проблемам с эндокринной, иммунной и репродуктивной системами, могут вызвать внутриутробные пороки развития. Опасно любое количество диоксинов, потому что они накапливаются в организме человека и очень медленно выводятся – на это может уйти около полувека. Диоксины уже оседают в нас: ВОЗ еще в 2016 году сформировала рекомендации по снижению риска их воздействия [52].

Также диоксины выбрасываются в атмосферу при техногенных и природных катастрофах (например, при извержении вулкана) и вырабатываются на некоторых видах производства. Но выбросы МСЗ контролировались не всегда, и именно мусоросжигание в определенный момент было их основным источником в атмосфере Земли. В рамках испанского исследования «Смертность от рака в городах в районе мусоросжигательных заводов и установок для утилизации или уничтожения опасных отходов», опубликованного в журнале Environment International в 2013 году, обследовали 90 тысяч человек в течение девяти лет [53]. На расстоянии от 5 до 50 километров от МСЗ был зафиксирован рост заболеваемости 33 видами рака. Стоит отметить, что в исследовании речь все же идет о старых заводах, построенных в прошлом веке.

На новых российских МСЗ воздух из мусорной печи будет проходить три фильтра очистки, тогда как в Европе используют пять-шесть фильтров [54]. По мере загрязнения фильтры нужно менять, и сразу возникает вероятность того, что в России будут экономить на покупке и замене старых фильтров на новые. Но в компании «РТ-Инвест», которая на 25 % принадлежит госкорпорации «Ростех» и строит мусоросжигательные заводы в Подмосковье, утверждают, что в европейских котлах мусор сжигают при температуре не более 800 градусов, что не позволяет полностью уничтожить вредные вещества. На заводах «РТ-Инвест» сжигать смогут при температуре до 1260 градусов: диоксины при этом распадутся, а другие продукты распада обезвредят.

Тем не менее на российских заводах будут сжигать мусор, который не сортируется так же тщательно, как это делается Европе. И если в Европе сжигают по большей части пищевые и неперерабатываемые отходы (в состав которых тоже входят некоторые виды пластика), то у нас там, скорее всего, окажутся все виды пластика (включая вредный ПВХ), металлы, батарейки, лампочки. «Раздельный сбор мусора – это не гарантия от образования вторичных диоксинов, но, безусловно, это существенное уменьшение потенциала выбросов. Но у нас переработки нет, а строительство заводов уже идет. Когда у нас появится квалифицированный раздельный сбор мусора – никто пока не знает, это какое-то светлое будущее», – говорит в интервью «МБХ Медиа» директор Института экологии НИУ ВШЭ Борис Моргунов [55].

Диоксины в любом случае будут попадать в атмосферу при работе МСЗ, уверен член-корреспондент РАЕН, профессор Игорь Мазурин. Он утверждает, что после 15−20 лет работы крупного завода из оборота придется выводить 8000 гектаров земли, оказавшихся в шлейфе от заводской трубы [56]. После 12−13 лет работы завода на этой земле из-за большого количества диоксинов нельзя будет ничего выращивать, а после 20 лет потребуется выселять людей. Специалисты института экологии НИУ ВШЭ поддерживают это мнение и подкрепляют его тем, что в Голландии и Бельгии запрещено употреблять (и, по всей видимости, продавать) молоко, если в рацион коров входила трава с земли около МСЗ [57].

Но с МСЗ есть и другая проблема. Часть отходов в печи завода превращается в углекислый газ, водяной пар и вредные вещества, а часть превращается в золу. Причем золы выходит довольно много: порой из трех тонн мусора получается около тонны золы. Исследование института экологии НИУ ВШЭ показало, что «общая масса вторичных отходов от деятельности завода составляет не менее 70 % от массы поступающего на предприятие мусора» [58].

Примерно 85 % золы – это донная зола, которая остается на дне печи. Ее можно очистить от загрязнений и переработать в бетон или асфальт. Но в России пока нет подобных заводов, поэтому миллионы тонн золы отправляются на полигоны токсичных промышленных отходов. Строить два завода по переработке золы в Подмосковье и Татарстане решили лишь в 2018 году. Но главную опасность представляет не донная зола, а летучая, составляющая около 15 % от всей золы. По сути, это ядовитый концентрат вредных веществ, которые образовались во время горения мусора: диоксинов, фуранов, свинца, кадмия, меди и других. Эта смесь не перерабатывается, ее нужно захоранивать на специальном полигоне сходным образом с захоронением радиоактивных отходов. К примеру, Швеция отвозит золу на необитаемый остров в Северном море.

Greenpeace утверждает: в России практически нет площадок, где можно захоронить летучую золу. Одна из немногих подходящих – Томский полигон токсичных отходов, но между ним и Подмосковьем 3600 километров, везти ее нужно будет почти через полстраны. Владелец Томского полигона, в прошлом известный политик и чиновник Олег Митволь, заявил [59], что