Шрифт:
Закладка:
Я держал ее лицо в руках и гладил большим пальцем ее нежную щеку.
– Да. Он больше тебя не обидит. И я должен быть в этом уверен.
* * *
Вероника
– Правда в том, что… – я закрыла глаза. Меня мучили сомнения, стоит это озвучивать или нет. – Мне страшно, когда я вижу Калеба… таким.
Кара нахмурилась. Она сидела на диване рядом со мной, мне на колени подруга поставила миску с попкорном, предварительно смешав его с M&M’s. Она взяла в руки пульт от телевизора и стала переключать каналы.
Я снова посмотрела на время. Калеба уехал несколько часов назад. Почему его так долго нет?
– Что значит «таким»?
– Я не узнаю его. Это как будто другой человек. Он был так зол. Это… кое-что напомнило мне.
– Кое-что напомнило? – Кара фыркнула. – Почему ты не можешь объяснять нормально, чтобы я не повторяла твои слова, как гребаный попугай?
– Напомнило отца, – ответила я через секунду.
– Ой, – Кара взяла меня за руку и посмотрела извиняющимся взглядом. Я сжала ее ладонь и отпустила, а затем обхватила себя руками. Мне внезапно стало холодно.
– Но понимаю, что он просто меня защищал. Калеб никогда не сделает мне больно.
– Вер, – она выключила телевизор. – Прежде чем хоть как-то тебе навредить, Локхарт скорее отрежет себе руки.
Я кивнула.
– Просто…
Внезапно у Кары зазвонил телефон. Она посмотрела на экран, и ее глаза расширились от удивления.
– Кто это? – спросила я.
– Кэмерон.
Я подняла брови, пока она пялилась в телефон.
– Ты собираешься ответить?
– Нет, – сказала она, но тут же нажала на кнопку и поднесла телефон к уху. – Алло.
На другом конце раздался голос, но я не могла разобрать ни слова. Кара слушала с каменным выражением лица, а через секунду побледнела.
Испугавшись, я выпрямилась.
Кара встала с дивана и что-то прошептала Кэмерону в ответ. Я осталась на месте, чтобы ей не мешать. Если она посчитает нужным, сама все мне расскажет.
Несколько минут спустя она вернулась. От волнения ее карие глаза стали еще больше.
– Вер, – осторожно произнесла она.
– Кар, ты меня пугаешь. Что случилось?
Она глубоко вздохнула.
– Калеб в тюрьме.
Вероника
За 4 часа до этого…
– Я вернусь через два часа, – сказал Калеб. Он смотрел на меня с таким сожалением, что казалось: он очень хочет остаться, но должен уйти. – Попросил Мэтью написать всей команде, что мы встречаемся у него дома. Я должен убедиться, что этих плакатов больше нигде нет.
Я постаралась унять тревогу. Мне все это не нравилось.
– Все уже закончилось. Тебе обязательно заниматься этим сегодня вечером?
– Да. Он больше тебя не обидит. И я хочу быть в этом уверен, – пообещал Калеб, его темные глаза напряженно смотрели на меня, а ладони все еще обхватывали мое лицо.
Я закрыла глаза. Разрываясь между тем, чтобы отстраниться, и тем, что хочу еще. Никак не могла выбросить из головы образ Калеба, который сошел с ума от гнева, был вне себя от злости.
Я кивнула и вышла из машины. Дойдя до двери Кары, остановилась и обернулась. Машина Калеба все еще стояла на парковке, он не уезжал и ждал, пока я войду. На окнах автомобиля была тонировка, поэтому я не смогла увидеть, что происходит внутри, но знала – он наблюдает за мной.
Помахала ему рукой на прощание и вошла в квартиру. В ту же секунду на меня навалилась жуткая усталость. Я не спала больше суток. Возможно, мне стоит вздремнуть.
* * *
Всегда ненавидела темноту.
В темноте все время таилось что-то нехорошее. Она несла боль. Особенно плохим, очень плохим девочкам.
Я старалась быть хорошей, не нарушала правила, потому что чудовище могло вернуться. Чудовище, которое было так похоже на моего отца.
Но он не появлялся уже очень давно. Это означало, что мне снова можно будет играть в лесу. И, возможно, даже завести друзей. Одно из правил моего отца гласило: нельзя разговаривать с любопытными взрослыми или долбанными социальными работниками, и ни в коем случае нельзя рассказывать ни одной гребаной живой душе о том, что происходит у нас дома. Ты должна быть хорошей девочкой, иначе… Это было предупреждение.
Но монстр исчез. Поэтому сегодня я пошла в лес и встретила там мальчика с зелеными глазами. Он дал мне сэндвич с арахисовым маслом. Я попробовала его, было и вкусно, и страшно одновременно. Но монстр исчез, а значит, я могла есть все, что захочу.
Мы сделали грязь, смешав землю с водой, и разрисовали себе лица. Я была похожа на Бэтгерл, а он – на самого́ Бэтмена. Когда стемнело, нам пришлось попрощаться. Он сказал, что придет завтра, и мы снова поиграем.
Я побежала домой, радуясь, что сейчас расскажу маме, как провела день. Может, завтра мы снова будем вместе собирать цветы в саду. У нее было так много красивых ваз, в которые мы могли бы их поставить. Я открыла входную дверь, сжимая в руке недоеденный сэндвич. Хотела оставить его, а не съедать сразу. Если съем все, как смогу убедиться, что мальчик с зелеными глазами был настоящим, а не плодом моего воображения? Наконец-то у меня появился друг, я была счастлива.
– Здравствуй, Вероника!
Я застыла от ужаса, бутерброд выпал из моей руки.
Чудовище вернулось. Оно было очень похоже на отца, но я знала, что это не он. Глаза папы никогда не смотрели так, словно он хочет сделать мне больно. Папочка был хороший и никогда не бил меня или маму.
– Что это? – монстр поднял с пола недоеденный сэндвич. Он понюхал его и с недоверием посмотрел на меня. – Где ты, черт возьми, это взяла?
Он схватил меня за руку, и я закричала от боли. Очень сильной боли. Слезы навернулись на глаза, но я сдерживала их, чтобы не заплакать. Чудовище ненавидело слезы. Если заплачу, он сделает мне еще больнее.
– Ты плохая девочка. А знаешь, что бывает с плохими девочками?
Я смотрела на него, застыв на месте от ужаса. Хотела убежать, но не могла сдвинуться с места.
– Дом! Оставь ее в покое!
Это была мама. Монстр оттолкнул меня и бросился к ней.
Я беспомощно наблюдала, как он таскает ее за волосы по всей кухне.
– Не надо, пожалуйста! – кричала она.
Быстрым движением руки он скинул со стола вазу, и она разбилась о пол. Все цветы, которые мы с мамой собирали в саду, были сломаны.
Не отпуская маминых волос, монстр открыл дверцу буфета, схватил и выкинул оттуда все, что мы так долго и аккуратно раскладывали.
