Наполеону. И прежде всего, Гитлер был во власти своей легкой победы во Франции и странах Бенилюкса. Он хотел воевать в одиночку, не делясь добычей. Румынию и Финляндию ему пришлось привлечь, чтобы нанести удары с их территорий, но он сознательно обманывал Муссолини даже на дружеской встрече 20 января, а Японию он намеренно удерживал, чтобы спровоцировать ее на нападение на Сингапур и на расчленение Британской империи.

3 февраля на совещании у фюрера Гальдер сообщил Гитлеру такую новость, которую тому не хотелось бы слышать. Он обнаружил, что Советский Союз сосредоточил на западе 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий и 30 механизированных дивизий — силу, которая даже превосходит ту армию, которую Гитлер запланировал 18 декабря. Более того, Гитлер имел в своем распоряжении восемь недель на размещение своих войск, и Йодль заявил, что даже четырнадцати недель будет недостаточно. Эти планы, раскрытые широкому кругу лиц 30 марта, будут изучаться в следующей главе. Они были основаны на гитлеровской концепции, что самые лучшие земли Советского Союза следует колонизовать чужестранцами, а остальную территорию отвести на формирование слабых разобщенных «социалистических» государств.

Особый характер гитлеровской кампании предопределял не только ее провал, который был наверняка неизбежен, но и абсолютное национальное самоубийство. И основа этого особого характера заложена не в «Майн кампф», а в событии, которое произошло 10 января. Невероятно, но в то же время, когда возражения Молотова по поводу истинной сути предстоящей кампании Гитлера на Балканах не получили ответа, торговый договор, висевший в воздухе с прошлого октября, был подписан. Русские были обязаны поставить 1400 тыс. т зерна урожая 1941 г., и поставки должны быть завершены к сентябрю. Это был больший урожай, нежели тот, что спас монархию Габсбургов от голода в 1918 г., когда была оккупирована вся Украина. Если все это можно достигнуть одним шантажом, тогда что же можно заполучить с помощью безжалостной колонизации? Прошло более трех месяцев, пока эта идея обрела конкретную форму пресловутого «Зеленого досье», но зародыши уже были. И чтобы стимулировать поставки, Гитлер использовал форму шантажа Советского Союза, ясно показывающую, что то, что он хочет, — это война.

25 марта японский министр иностранных дел Йосуке Мацуока приехал в Берлин. Официально было известно, что на своем пути через Москву Мацуока провел переговоры о пакте о нейтралитете с Советским Союзом. Поэтому все ресурсы Гитлера и Риббентропа были использованы для того, чтобы убедить японского государственного деятеля в том, что сейчас самый подходящий момент за столетие, чтобы напасть на Сингапур. Вопрос о включении Японии в партнеры при вторжении в советские владения не стоял, напротив, Гитлер сам желал советско-японского пакта о нейтралитете для того, чтобы повернуть японские устремления в сторону Британской империи. То, что в результате Япония нападет и на Соединенные Штаты, с Гитлером не обсуждалось, и этого он не приветствовал. Но, зная, что Мацуока снова увидится с Молотовым и, возможно, со Сталиным, Гитлер и Риббентроп использовали его для этой цели. Гитлер заявил Мацуоке, что и Англия, и США надеются настроить Россию против Германии, но есть практическая гарантия против такой возможности, которая весит намного больше, чем существующие договоренности. В случае опасности Германия, не колеблясь, использует против Советского Союза от 160 до 180 дивизий — но Гитлер не думает, что такая опасность возникнет.

Риббентроп был много более категоричен. Если русские не целиком убеждены, что не станут следующей жертвой, то это доказательство, которого они хотят, и Мацуоке может быть доверено им это сказать. Описав в подробностях недавнее ухудшение отношений между двумя странами, ничего не пропуская, «второй Бисмарк» договорился до того, что заявил о том, что известно, что Россия развивает относительно широкие связи с Англией. Риббентроп не предполагал из того, что он увидел у Сталина, что тот «склонен к авантюрам», но нельзя быть уверенным до конца. Фюрер убежден, что в случае войны против Советского Союза потребуется всего несколько месяцев, чтобы Советский Союз перестал существовать как великая держава. Риббентроп не думает, что Сталин станет проводить неразумную политику, но в любом случае фюрер полагается больше на вермахт, чем на существующие соглашения.

28 марта Риббентроп сделал на этом еще больший акцент. В ответ на вопросы Мацуоки он сказал, что Гитлер никогда не рассматривал вопроса альянса Советского Союза как с Германией, так и с Японией. Это так же невозможно, как и союз огня и воды. Поскольку Советский Союз поставил невозможные условия для присоединения к Тройственному пакту, весь вопрос сейчас рассматривается в совершенно выжидательной форме, и за Россией внимательно наблюдают. Фюрер сокрушит Советский Союз, если Сталин будет поступать «не в гармонии с тем, что Гитлер считает правильным». Мацуока оставался в Берлине до 4 апреля, и Гитлер и Риббентроп вместе повторили угрозу против России четыре раза.

Перед лицом столь многих явных угроз вопрос о том, были ли русские позднее предупреждены надежными разведывательными данными от британского правительства, является академическим (у советского руководства были свои надежные источники информации. — Ред.). Из того, как обошлись с Чехословакией и Польшей, должно быть очевидно, что ни одно правительство не могло быть в гармонии с тем, что Гитлер считал правильным, что со стороны Советского Союза для Гитлера не требовалось никаких проявлений военных угроз, чтобы подать сигнал к агрессии. Почему тогда русские оказались пойманными врасплох 22 июня 1941 г.? Сейчас в Советском Союзе в моде заявлять, что Сталин-де совершил серьезнейшие ошибки, что Сталин упрямо отказывался слушать своих лучших военных советников, что Сталин был в руках Берии и НКВД, которые являлись врагами Верховного командования и «всех хороших русских». Ранее же было принято говорить, что Сталин доверял и ожидал, что немцы будут делать то же самое, что в результате Советский Союз был предательски атакован в тот момент, когда он был практически не вооружен (не завершил гигантскую программу перевооружения. — Ред.) и когда никакого нападения не ожидалось. И только гений Сталина спас ситуацию.

Так где же истина? То, что, несмотря на свою огромную мобилизацию, Советский Союз был застигнут врасплох, принимается без сомнений. Возможно, Густав Хильгер прав, приписывая сокрушительные поражения 1941 г. отсутствию четких приказов сверху, врожденной славянской нелюбви к ответственности и длительной идеологической обработке офицеров и чиновников послеленинского (? — Ред.) периода, которая запрещала им брать на себя какую-либо инициативу. Примитивная партизанская война разгорелась уже позже, в дни Второй мировой войны, и она расцвела пышным цветом благодаря счастливым трудностям в прямых связях с Москвой. Тем не менее по большей части катастрофу 1941 г. надо отнести на счет Сталина. Если у себя