— Ну… по-моему, я ей т-тоже нравлюсь, — и, поскольку в ответ на это Соня лишь скептически фыркнула, сразу напрягся:

— А у тебя есть д-другие сведения?

— Расслабься, — хмыкнула она. — Ничего у меня нет. Просто не советую тебе слишком-то раскатывать губы на Динку… С ней все не так просто и легко. Конечно, если хочешь себе лишнего головняка — пожалуйста, но, откровенно говоря, я не советовала бы тебе с ней связываться. Там столько тараканов в башке, что…

Он ошеломленно покачал головой.

— Она же т-твоя сестра!

— Я как бы в курсе, — ухмыльнулась Соня. — Именно поэтому и предупреждаю тебя… по-дружески. Уж кто-то, а я прекрасно знаю, что из себя представляет моя дорогая сестрица и на что она способна.

И все-таки ему не показалось, что Соня испытывает к Динке тщательно скрываемую неприязнь — он заметил это еще тогда, в день их знакомства, когда впервые увидел девчонок возле кофейного автомата.

— За что ты т-так ее не любишь? — спросил Макар.

— Я ее не «не люблю», — протестующе мотнула головой Соня. — Мы с ней по-настоящему привязаны друг к другу. Просто я действительно очень хорошо ее знаю, в конце концов, почти восемнадцать лет прожили бок о бок. Динка… она умеет производить впечатление на парней, да. Губки свои надует, глазюки голубые вытаращит и ресничками хлоп-хлоп — сама невинность… Дешевые приемчики, да только парни ведутся. Только что слюнями не капают. Вот и ты повелся… «Уноси готовенького».

Слушать это было неприятно — так, что у Макара даже зубы скрипнули.

— А зачем ты это все мне рассказываешь? Чтобы нас п-поссорить?

— Да нет… скорее, просто для того, чтобы ты не расслаблялся и был начеку. Предупредить хочу.

Радостный подъем, который испытывал Макара всего каких-то десять минут назад, испарился без следа. Настроение упало ниже плинтуса. Давненько ему не было так дерьмово!

— Ладно. Считай, что п-предупредила. Это все? Я могу идти? — мрачно осведомился он.

— Ну… — Соня загадочно улыбнулась, закусив губу. — Вообще-то не все…

Господи, он готов был ее треснуть за то, что тянет время и не говорит прямо, что ей еще надо.

— Ты обещал мне экскурсию по цирку, помнишь? — мило произнесла она.

Он вздохнул. И ведь правда — обещал ведь. Кто, блин, тянул его за язык?!

— Может, не сегодня? — нерешительно спросил Макар. — Сейчас на манеже т-тренировка, не всем нравится, когда их отвлекают…

— Я буду тише воды, ниже травы! — клятвенно заверила Соня, искренне тараща глаза.

Макар все еще мялся, тянул время, хотя формальных поводов для отказа у него не было. Да и с другой стороны… лучше разделаться с этим здесь и сейчас — и больше уже он ничего не будет ей должен.

— Хорошо, — вздохнул он. — Т-только, Сонь… Мне действительно нравится твоя сестра, п-поэтому ты не думай, что я…

— О господи! — Соня подняла взгляд к небу. — Что ты о себе возомнил — что я тебе на шею стану вешаться?! И почему все мужики такие самоуверенные…

Макар готов был провалиться сквозь землю от неловкости.

— Мне просто интересен цирк, — заявила Соня, — его закулисье. А не твои красивые глаза… хотя они у тебя и правда красивые, — насмешливо добавила она.

Каким же дебилом он себя в этот момент почувствовал! Еще и эта дурацкая особенность — легко краснеть, будто девчонка…

— Извини, — буркнул он. — Я тебя, наверное, неправильно п-понял.

— Совсем неправильно, — кивнула она. — Ну так что насчет экскурсии?

— Ладно, — вздохнул Макар. — П-пойдем.

В этот раз он не особо-то старался произвести впечатление — просто протащил Соню по самым интересным и занимательным местам цирка буквально галопом по Европам (избегая, правда, заходить в конюшню или в зверинец), а завершил экскурсию манежем. Впрочем, Соня и так была в восторге: пораженно охала, восхищенно ахала, только что в ладошки не хлопала и не подпрыгивала.

Цирковые косились на Макара насмешливо — очевидно, решили, что он тупо охмуряет девочек одну за другой: сначала притащил в цирк Динку, теперь вот Соню…

Мама при виде новой подружки сына сначала озабоченно нахмурилась, но Соня тут же умело усыпила ее бдительность, воскликнув:

— О боже, вы та самая Зоя Вознесенская?! С ума сойти, глазам своим не верю! Я же ваша самая большая фанатка! — и тут же начала рассыпаться в комплиментах, припоминая самые знаменитые и яркие выступления воздушной гимнастки.

Мать предсказуемо поплыла от такой откровенной лести, и даже сфотографировалась с Соней по ее просьбе на телефон.

— Я эту фотографию распечатаю и в рамочке на стену повешу! — ликовала Соня, и Макар чувствовал, что его сейчас стошнит от такого обилия патоки.

— Ладно, Сонь, — прервал он ее неумеренные восторги, — пойдем, нам п-пора.

— Совершенно очаровательная девочка! — успела шепнуть ему мама перед уходом. — Такая милая… И такая симпатичная! Приводи ее сюда почаще.

Угу, разбежался.

18

Тем же вечером он стоял неподалеку от Динкиного дома, прикидывая, как бы половчее перелезть через забор, чтобы остаться незамеченным — и с улицы, и (главное!) из самого дома.

Запрыгнуть с разбега на забор для него было плевым делом, такую высоту он брал шутя, но вдруг Динкин отец как раз выглянет в окно и обнаружит, что кто-то проник на их частную территорию? И хотя уже стемнело, не хотелось глупо рисковать и подставляться, заодно подставляя и Динку.

В этот момент к дому подъехало и затормозило такси. Макар затаился.

Дверца со стороны пассажирского сиденья открылась, и из машины степенно выбралась дама. Лица ее Макар разглядеть не мог, заметил только в свете фонарей длинные черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, и куртку какого-то невероятного цвета «вырви глаз».

Захлопнув дверь, дама уверенно направилась к воротам Динкиного дома, затем смело, как будто бывала здесь до этого миллион раз, распахнула калитку и скрылась за забором. Поздновато для визитов, однако… Что ж, ему нельзя было терять ни секунды. Макар сообразил, что сейчас Динкин отец будет некоторое время занят загадочной гостьей, а значит, вряд ли станет пялиться в окно. Он метнулся к забору, подпрыгнул как кошка, подтянулся на руках и мигом перемахнул через него. Осторожно, стараясь не задеть что-нибудь в потемках и не наделать шума, подошел к дому и принялся карабкаться на дерево, которое росло аккурат напротив Динкиного окна.

В ее комнате горел свет, но из-за штор ничего невозможно было разглядеть. Держась одной рукой за толстую ветку, Макар дотянулся другой до заветного окна и тихонько постучал по стеклу костяшками пальцев: раз, два, три…

Никакой реакции не последовало.