Шрифт:
Закладка:
В послезакатной полутьме плохо видно. Надо ли собирать? Надо. А то растопчется.
Ами отлично видела в темноте, но дополнительный источник света сейчас в самом деле не помешал бы…
Как бы сделать здесь немного светлее? Здесь есть светильник. Но ведьмический. Для Ами толку от него ноль, зажечь его она всё равно не сможет.
В окно заглядывало одно из послезакатных светил, заливая комнату мягким чарующим голубовато‑фиолетовым светом. Очень красиво. Но для аминых целей сейчас подходит не очень хорошо… Что бы…
…На улице! Уличные лампы уже сияют! Можно попробовать стянуть одну, а потом вернуть на место…
«Противозаконные действия представительницы сил порядка.»
Ну. Ну и что. Она же не насовсем… Подсветит себе и найдёт место, где оптимально будет пока что положить важные вещи, протрёт там пыль, соберёт с пола ту дрянь, что ей на радость сейчас туда свалилась, умоется, почистит зубы и вернёт светильник на место.
Ами вышла и, изо всех сил заглушая голос совести, отправилась к палке с ближайшими светильниками. На рогатине их висело три.
«Хватай любой, прячь под драпировку и иди, пока никто не видит.»
Подожди.
У неё никогда не было возможности разглядеть уличные светильники получше. Как они работают? Что внутри? Их ходят и зажигают? Или они зажигаются сами? Если бы зажигались сами, наверное, и в домах было что‑то подобное, само по себе начинающее освещать помещение вечерним светом. Было бы удобно… По крайней мере Ами, не умеющей обращаться с ведьмическими светильниками, было бы удобно точно.
Она внимательно присмотрелась к прозрачным глиняным кружкам на верёвочках. Они мерцали, выдавая голубоватое, травяного цвета свечение. Что внутри? Растения. Ух ты. Они все… разные! Внутри одной лампы находилась группка сияющих грибов с круглыми шляпками.
«Тусовщики.» — усмехнулась Ами.
В другой проживал светящийся мох… Да, похоже на мох. С маленькими цветочками. В третьей обитал цветок с остренькими мерцающими листьями. В домашних лампах такой красоты не было. Возможно потому, что эти растения не могли жить и аккумулировать энергию светил в помещении под крышей. Ами и сама бы спятила весь свет сидеть где‑то во тьме… Даже если там есть окна. Интересно, это растения из местного леса или специально выведенные? Почему они живут в кружках, когда логичнее было бы сделать из них светящиеся грядки? Столько вопросов. И некогда размышлять. Ами ещё раз осмотрела кружки и выбрала грибы.
«Простите, друзья. Клянусь, до утра я верну вас обратно.»
Вынужденная нарушительница сняла выбранную кружку с ветки рогатины, спрятала под драпировку и отправилась обратно в дом.
«Так‑то лучше.»
Она повесила светильник на первый найденный на стене крючок. Теперь можно всё рассмотреть. Итак. Кто хулиганит и шлёпается об пол?
Материны карты. Ами со вздохом собрала кусочки. Помялись. Но им уже не страшно. После того, что с ними произошло, им уже вообще нечего бояться. Разорванные карты и эонно потерянная Ами. Два неугодных материных детища.
Ами опустилась на свободную от вещей половину ещё не застеленного, кстати, лежака и положила кусочки их на колени, аккуратно расправляя.
…Нежелательные воспоминания о прошлой жизни. Такие неровные края и такие маленькие фрагменты. Можно ли их объединить?
Всё было еле видно тогда. В сарае было темновато, смотреть и читать можно было только у приоткрытой двери или щели в окне. Иначе мать заметила бы и опять задала ей трёпку… Уговорить вынести из заключения удалось только пару словарей. При условии, что они не попадутся матери на глаза и не покинут аминой комнаты.
Ами уже не помнит, как выглядела изначально материна карта.
… Как и не знает, какой была её мать до того, как осела в Кантине. То угрюмое существо, которое она знала, было не способно создать что‑то подобное. Даже помыслить о том, что нужно куда‑то отправиться создавать что‑то подобное. Она практически не выходила из дома, шарахаясь от малейшей тени, сквозняка, шума. И только по косвенным признакам можно было заключить, что заметки принадлежали ей или имели для неё ценность. Эти вспышки агрессии не могли врать.
…Зато сама она могла. И ещё как. Есть вероятность, что Ами сделала поспешные выводы на основе того, что имена матери и авторки — бродяжки совпадали. Может, самозванка, которую она знала, никогда и не была Иветт Беспокойной, а только выдавала себя за неё. Это бы многое объясняло.
Ами выбрала среди фрагментов что‑то знакомое и положила поверх остальных. Жаль, сама она материк изучила, мягко говоря, не весь. Но хоть больше, чем только Кантин. Кстати, вот он. Она положила его в центре лежака.
С той стороны будет Прайм. На горе. Праймский маяк‑ориентир для путников. Как умилительно похоже нарисовано. Это было любимое место на карте для Ами. Да и в городе, пожалуй, тоже. Разорванный пополам королевский дворец. Это же сколько силы и злости надо иметь, чтобы так порвать прочную ткань.
Академия ОСД. Там, за ней, чуть подальше, есть чудесный ресторанчик, вкус его коронного овощного супа со специями Ами могла, кажется, и сейчас почувствовать во рту… Если бы это была её карта, она бы обязательно добавила этот ресторан. И не только. Она вообще бы сделала карту с ресторанами, парками и всякими диковинами. Для таких же любопытных обжор, как она сама. И ещё и большой том с описаниями меню прибавила бы.
А вот здесь можно положить Омилл. Чуть подальше. Ещё несколько красивых кусочков. Так же искусно изображённые грибы‑ориентиры, котти, лес и священная гора — родной город Иветт разрисовала во всех подробностях. И снова оборванный край. Лес где‑то тут. Или тут? Большое озеро. Нет, наверное, оно вообще не отсюда. Но, это всё можно разузнать, побродив по округе. При условии, конечно, что она тут задержится.
А вот где‑то там — горы и Зет в них. Насколько далеко это? Что лежит по дороге к ним? Хотела бы она когда‑нибудь увидеть всё сама. Вот это, наверное, Лим. Она не знает, где Лим. Пусть будет здесь. Чудные значки на круглых холмиках, немного похожих на котти… и на заросшие холмики. Вероятно, тоже дома? Про Лим очень мало сведений вообще на материке.
И практически нет никаких в Кантине. По крайней мере, в общем доступе. Почему‑то. И мать ничего так и не рассказала. Лиманские проживают достаточно уединённо, далеко от остальных городов. Лим не закрыт, как Йулль,
