— Извините, если помешала; я…

— Дисциплина, Эми, — перебила ее доктор Кавендиш, постучав ноготком по циферблату часов.

Она пробормотала извинения и присела в кресло с высокой спинкой. Остальные уже сидели кружком, ожидая опоздавшую. Гейнор вальяжно развалилась, разглядывая вычурную лепнину на потолке; другие участницы программы внимательно слушали Одри.

— Он сказал, что я разучилась наслаждаться жизнью. — Одри, поморщившись, беспокойно заерзала в кресле. Оптимизма в самой старшей из женщин и вправду не было ни капли.

— Вот ублюдок, — выплюнула Гейнор, оторвав взгляд от потолка.

— Говорил, что махнула на себя рукой, сдалась… Сам же вроде как обрел вторую молодость: прыгает с парашютом, занимается альпинизмом, постоянно пропадает с друзьями… Нам ведь обоим по шестьдесят, но он, по сути, лет на десять меня моложе.

— Собственно, он прав, не так ли? — констатировала доктор.

— Что, простите? — переспросила Одри, высморкавшись в платочек.

— Полагаю, что вам не приходило в голову носить тренировочные штаны и мешковатые кофты, когда вы только начали встречаться?

— Разумеется, нет… — Вздохнув, Одри тронула свисающий с плеч кардиган. — Тогда у меня не было детей.

— Сколько лет детям? — спросила доктор Кавендиш, не обращая внимания на попытку женщины оправдаться.

— М-м-м… Одному сорок, другому сорок два.

— То есть последние годы вы вряд ли боитесь испачкать одежду детским абрикосовым пюре? И о лишнем весе после родов, скорее всего, больше не беспокоитесь? — Доктор улыбнулась.

Кэролайн и Вики красноречиво переглянулись.

— Какая разница, как выглядит сейчас Одри? — подала голос Гейнор. — Муж поклялся ее любить и заботиться, что бы ни случилось, разве не так?

Ого, похоже, для нее это тоже больная тема…

— Эти клятвы работают, пока мы наслаждаемся весной нашей жизни, Гейнор. Когда она заканчивается, нужно включать мозги. Вы хотите сохранить искру любви? Вам могут не понравиться мои слова, однако такова реальность. Допустим, вы покупаете новую машину. Проходит год-другой, и на ней появляются царапины. С подобной ерундой можно примириться. Пройдет еще несколько лет, и начинаются проблемы с двигателем. Что вы делаете? Правильно, задумываетесь о покупке нового автомобиля. — Доктор Кавендиш окинула взглядом группу. — Дорогие дамы, когда мы говорим об изменении жизни через внутреннюю дисциплину, это касается не только диеты. Женщину судят по тому, что она говорит, как она выглядит, учитывают ее возраст и… точно смотрят на то, как она одевается. Хотите хорошую работу — одевайтесь соответственно. Хотите сохранить мужа — тем более!

— Господи Иисусе, — усмехнулась Гейнор. — Какой год у нас на дворе? Пятидесятый?

Доктор Кавендиш бросила на нее пронзительный взгляд.

— А вы? Зачем сюда приехали вы, Гейнор? — мягко спросила она.

— Хочу сделать что-то полезное лично для себя. Не для мужчины. Убрать кое-какие морщинки, сбросить пару фунтов…

— Ну-ну, Гейнор, все так говорят. Что конкретно вы имеете в виду? Допустим, вы целый день торчите у зеркала, но, по сути, какая вам разница, как вы выглядите?

— Я слежу за модой и новыми тенденциями в макияже и вообще — хочу снова носить двенадцатый размер джинсов.

— Почему вы не нравитесь себе именно сейчас, Гейнор? Разве так трудно полюбить шестнадцатый размер? А морщинки — это ведь естественно…

— Честно — я отрастила задницу размером с бунгало и такие сиськи, что они, по-моему, существуют отдельно от остального тела, — покраснев, выдавила Гейнор.

Вики тихо прыснула, прикрыв рот ладонью, и тут же опустила глаза, заметив взгляд доктора Кавендиш. Улыбнулась даже кислая Одри.

— Не обманывайте себя, Гейнор. Иначе успеха вам не добиться.

Подруга Эми нахмурилась, однако доктор уже перешла к следующей участнице программы.

— Давайте по порядку. Кэролайн?

— Что ж… Я потеряла мужа, Гэвина, — начала следующая участница, вытерев мокрые глаза. — Он погиб почти десять лет назад. Помните железнодорожную катастрофу в Ньюкасле? — Женщины закивали. — Гэвин ехал этим поездом. Поцеловал меня утром перед уходом, взял коробку с ланчем и… и все. — Кэролайн тяжело вздохнула и вытерла слезы. — Больше я его не видела.

— Ужасно… — пробормотала Одри.

— Несколько лет после его смерти я вообще ни о чем не могла думать. Запустила себя — кому какая разница? Но теперь я, то есть мы… — продолжила она, погладив по плечу Вики. — Дело в том, что в том поезде был и ее муж. Сейчас мы с Вики надумали попутешествовать, да, милая?

Кивнув, Вики подхватила:

— Мы с Кэролайн познакомились на кладбище и с тех пор дружим. Решили, что пора взять себя в руки и немного подтянуться физически. Собираемся съездить в Китай, где будет благотворительная акция — поход вдоль Великой стены. Поэтому наша цель — привести себя в порядок. А там — кто знает — вдруг мы захотим с кем-то познакомиться…

Вся группа восхищенно вздохнула.

— Благодарю вас, дорогие дамы. — Доктор Кавендиш повернулась к Эми. — Итак, последняя по порядку, но не последняя по значению участница…

Эми поерзала в кресле, чувствуя, как неприлично обтянуло ее платье с чужого плеча. Ужасно хотелось встать и оправить сковывающий движения наряд. На нее смотрели шесть пар глаз. Жуть как неловко…

— Хм… Я — Эми, — побагровев, начала она. — То есть, извините, мы уже познакомились…

Доктор подбодрила ее улыбкой. Все напряженно ждали, лишь Гейнор мрачно уставилась в пол, скрестив ноги и руки.

— Мама считает, что я очень переменилась с тех пор, как не стало папы. Говорит, что я плюнула на себя.

— А что произошло с папой, Эми? — спросила доктор, подперев рукой подбородок.

— Как-то утром я проснулась от звука сирен за окном. Решила, что «Скорая» едет к родителям Даррена — это мой лучший друг. Честно говоря, даже единственный. С ними жила бабушка, она жутко мучилась от больных легких. Даррен еще рассказывал, что при вдохах она издает кошмарные хрипы. Знаете, как сломанный магнитофон. Ну, я просто набросила на голову любимую подушку с Бой Джорджем[10] и постаралась снова уснуть. Не успела — услышала тяжелые шаги на нашей лестнице. Вскочила и выглянула в щелку двери. — Эми не хватало воздуха, и она помолчала, сделав несколько вдохов. — А потом закричала мама, ужасно закричала, во весь голос… Я тоже начала кричать. Звала папу.

— Бедная моя, — со слезами на глазах прошептала Кэролайн.

— Когда я была совсем малышкой, папа читал мне сказки, покупал угощения: фруктовую жвачку, рогалики, сыр… Даже не представляете, как мне хорошо, когда сейчас перепадает что-то из этих вкусняшек! Моя проблема в том, что в душе у меня черная дыра. — Эми ткнула себя пальцем в грудь. — Она становится все больше, а я пытаюсь заполнить ее разными деликатесами. Вот только боль не уходит…

— Боже, пережить подобную потерю в детстве… —