В начале недели Алисия наконец-то связалась с профессором, которого ей посоветовал коллега. Профессор запросил с нее вдвое больше обычного, упирая на то, что до окончания подачи документов осталось всего две недели, однако согласился помочь Брук написать эссе.

– Договорились пока ни о чем не договариваться, – буркнула Брук, кидая на отца заговорщический взгляд. – На прошлой неделе мистер Кларк сообщил тебе, что Стэнфорд примет только одного ученика Эллиот-Бэй, верно? Папа мне все рассказал! Ты знала об этом целую неделю и молчала! Даже вернувшись из Нью-Йорка, ты не проронила ни слова! Почему?

Алисия выразительно посмотрела на мужа. Зачем он всегда и все усложняет?

– Как ты помнишь, нам в тот вечер было не до того. Ты ведь не позволила мне и рта раскрыть! Да и вообще, это ничего бы не изменило.

В тот вечер они три четверти часа орали друг на друга, обвиняя во всех смертных грехах. Брук возмущалась тем, что мать наняла кого-то написать за нее эссе, Алисия – тем, что дочь беззастенчиво прогуливала школу, вынуждая ее прикрывать. Узнай Брук о разговоре с Тедом, она наверняка использовала бы его как предлог для дальнейшей волокиты с документами.

– Но как же Винни и Крисси? Они обе собираются подаваться в Стэнфорд.

– Винни передумала и теперь поступает в Вашингтонский университет. Он подходит ей по всем статьям, к тому же там превосходная льготная программа для отличников.

От души обмазав морковку хумусом, Алисия удовлетворенно усмехнулась, припомнив сообщение Дианы, обрисовавшей ей дальнейшие планы Винни.

– А что бы ты сказала, надумай я поступать в Вашингтонский универ? – фыркнула Брук, остервенело рванув зубами заусенец.

Алисию передернуло. Подавив чувство отвращения, она выжидательно взглянула на Брайана. По совершенно разным и неважно каким причинам они оба сходились во мнении, что в альма-матер Брайана их дочери делать нечего.

– Би, ты знаешь, я за Вашингтонский универ – горой. Оле-оле, «Вашингтонские хаски»! Даешь фиолетовые! – Брайан отставил бутылку. – Но как бы я ни хотел, чтобы ты туда поступила, думаю, тебе лучше не упустить свой шанс и уехать отсюда куда подальше. Иначе ты на всю жизнь так и останешься «дочуркой Алисии Стоун».

– И ты хочешь сказать, что Стэнфорд, где наша фамилия в буквальном смысле украшает здание целого факультета, – подходящее для этого место?

– Эй, – Брайан поднял руки, – а кто тут говорит про Стэнфорд?

– Вы, двое! – рассвирепела Алисия. – Не смейте разбрасываться такими возможностями! Мусор они вам, что ли? Неважно, как ты туда поступишь, Брук! Неважно, что подумают люди! Послушать их, так я генеральным директором стала только потому, что некоторые мужики ширинки застегнутыми держать не умеют! А я, между прочим, работала как проклятая и честно заслужила это место!

– Про тебя речи нет, все возможно. Вот только мы обе знаем, что я Стэнфорд не заслужила. Как и Эллиот-Бэй.

Скрестив на груди руки, Брук вызывающе уставилась на мать.

– Понятия не имею, о чем ты, – пожала плечами Алисия.

– Ври больше! Слышала я, как вы с папой охали над моим табелем с паршивыми оценками в то лето накануне старшей школы. Ты еще сетовала, что, наверное, зря подменила наши с Винни тесты. Так что хватит лапшу мне на уши вешать! Имей мужество признаться! Ты хоть представляешь, каково мне было все эти три года? Встречать Винни в школе и знать, что моя собственная мать не моргнув глазом поменяла бы меня на нее! И каждый гребаный день трястись от страха, что меня выведут на чистую воду! Винни – единственная, кто имеет право на Стэнфорд. Винни, не я! Или даже эта паскуда Крисси! Винни хотя бы никогда не выставляла меня полной дурой, как эта тварюга. Уж она никогда не упускала возможности показать, кто здесь самый умный.

Нижняя губа Брук предательски задрожала, и Алисия смягчилась. Погладив дочь по голове, она завела ей за ухо выбившуюся прядь волнистых темно-каштановых волос и мягко проговорила:

– Я понимаю, тебе хочется, чтобы игра шла по-честному, но в жизни так не бывает. Мир устроен совсем по-другому. Винни понравится в Вашингтонском университете, а ты, стоит тебе очутиться в Стэнфорде, больше никогда ее не увидишь. Неплохо для начала? И Крисси выбрось из головы, – Алисия пренебрежительно махнула рукой. – Ее мамаша думает, что у нее на руках все козыри, но она ошибается. Сильно ошибается. И все же, Брук, без твоей помощи мне не обойтись. Прошу тебя, ради бога, закончи ты эти эссе, умоляю!

Опустив глаза, Брук трагически вздохнула.

– Да на хрена? Щелкни пальцами и яви чудо – пусть меня возьмут безо всяких вступительных документов, эссе и тестов.

– Попридержи язык, Брук, и хорошенько запомни: от твоего хамства мне ни горячо ни холодно, – Алисия чеканила каждое слово. – Речь не только о твоем университете, но и о моей карьере. Моем положении в обществе. Если ты не сможешь поступить в Стэнфорд даже с моей всеохватной поддержкой, что скажут обо мне окружающие?

– Алисия, не загибай, – одернул ее Брайан, подходя к дочери.

– Рот закрой! – прикрикнула она на него, обвиняюще тыча пальцем, и впилась глазами в лицо Брук. – Если прекратишь тянуть волынку со вступительными документами и не проболтаешься о том, каким образом ты, как тебе кажется, поступила в академию, я куплю тебе «Рендж-Ровер». Все ясно?

– Ясно, – процедила сквозь зубы Брук, – кристально.

Закончив телефонный разговор, Алисия откинулась на спинку парикмахерского кресла. До той самой минуты, как стилист, обычно стригший их с дочерью, не ушел, хлопнув дверью, за два часа до выпускного в начальной школе Брук, она и не представляла, насколько виртуозно Марен обращается с ножницами и косметичкой. Однако, наслышавшись восторженных охов и ахов, сыпавшихся на них в тот день со всех сторон, Алисия немедленно приобрела парикмахерское кресло и добавила стрижку и макияж к повседневным обязанностям личной помощницы.

– Ф-фу, инвесторы, – улыбнулась она в зеркало отражению Марен и для пущего эффекта округлила глаза.

Марен молча нанесла крем-гель для укладки на влажные волосы Алисии и разобрала их на пряди. Они вздорили и прежде, так что Алисия наловчилась сглаживать острые углы в их отношениях.

– У меня для Винни маленький сюрприз, – сказала она, указывая на барную стойку, где лежал сверток, завернутый в бумагу с логотипом Вашингтонского университета и перевязанный пышным фиолетовым бантом.

Дождавшись на парковке открытия университетского магазинчика, она выбрала светло-серую толстовку с жирной фиолетовой буквой «В» понизу и фиолетовыми словами «Вашингтонский университет» по центру и заплатила за нее наличными. Меньше всего ей хотелось, чтобы по Сиэтлу прокатилась молва об Алисии Стоун, скупающей толстовки местного университета.

– О, слухами земля полнится. – Марен криво улыбнулась. – Ты так заботишься о Винни – просто не передать. Уверена, моя дочь будет на седьмом небе от счастья.

Она включила фен.

– Мар, – вскинулась Алисия, пытаясь перекричать жужжание фена и хотя бы в зеркале поймать взгляд подчиненной, – я и предвидеть не могла, что состояние моей матушки так быстро ухудшится. Пойми, ничего личного.

– Я понимаю, – ответила Марен, не отрывая глаз от макушки начальницы. – Семья превыше всего.

Алисия поглядела на свои руки, сцепленные на коленях. Как пить дать – Марен затаила на нее обиду. Но Алисия ведь не виновата, что Стэнфорд в этом году принимает только одного выпускника академии! В конце концов, если бы в университетах царила меритократия[4], это были бы не университеты.

– Винни и в самом деле нацелилась на Вашингтонский университет или присматривает и другие варианты? Ну, я не знаю, например, Университет штата Аризона или учебные заведения, предлагающие стипендии и гранты?

– Присматривает. И уже занесла парочку из них в список. Надеюсь, с ее успеваемостью мы обязательно получим в Вашингтонском университете хоть какую-нибудь стипендию. Я собираюсь помогать ей по мере сил и возможностей, но, черт побери, высшее образование – удовольствие не из дешевых… – В кои-то веки Марен посмотрела Алисии прямо в глаза. – Даже если она получит грант, полностью покрывающий затраты на обучение, где нам взять денег на жилье, еду, новый компьютер, учебники и мебель для комнаты в общежитии?

– Уверена, когда придет время, я смогу вам с этим помочь, – поспешно откликнулась Алисия, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение.

– Подачки мне не нужны, – резко мотнула головой Марен и снова