Он вытаскивает из багажника покрывало и, взяв меня за руку, ведет к берегу. Расстилает покрывало и помогает мне на нем устроиться, а потом садится рядом. Отводит прядь волос от моей шеи и, наклонившись, шепчет напротив моей кожи:

– Будь мы в Киеве, я бы привез тебя к себе, зажег свечи и кружил полвечера, чтобы расслабить, но мы не там. И я сильно надеюсь на красоту этих мест. И на свое обаяние, – игриво добавляет он, а потом впивается поцелуем в шею.

Я шумно выдыхаю, глаза закатываются от удовольствия, а прямо под губами Кира по шее бегут мурашки. Если он так и будет действовать дальше, я готова не просто подарить ему свою девственность, а даже продать душу.

Кир кладет руку на мою щеку и поворачивает лицом к себе. В темноте наши взгляды сталкиваются. Его глаза блестят, и от чего-то у меня ассоциация, что там пылает дьявольский огонь. Готова ли я сгореть в нем? После поцелуя, который следует за этими взглядами, я на сто процентов уверена: вполне готова.

Глава 13

Внизу живота разгорается полноценный пожар, когда рука Кирилла с моей щеки перемещается на шею, а потом ниже на грудь. Легонько сжимает ее, пальцы находят сосок и потирают его так, что из меня вырывается непроизвольный стон. От этого, казалось бы, простого действия, к паху словно стрелой простреливает.

Кир медленно и аккуратно укладывает меня на покрывало и нависает сверху, а я не знаю, куда деть свои руки. В этот момент они кажутся лишними. Кирилл целует до звезд в глазах, пока не начинают саднить губы, пока мое дыхание не начинает вырываться только негромкими хрипами. Его рука при этом спокойно лежит на моей талии. Но ощущения такие, словно он уже обласкал ею все мое тело.

Ладонь опускается мне на ногу и медленно скользит вверх, собирая колючие мурашки.

– Я обещаю сделать все аккуратно. Но я уже не могу терпеть, Маш, – хрипит он напротив моих губ. – Я честно пытался, но достиг своего лимита.

Киваю, понимая, что и саму уже трясет от желания.

Кир быстро избавляет меня от платья и снимает свою футболку, расстегивает молнию на джинсах и снова накрывает мое тело. Его губы теперь исследуют мою неприкрытую кожу. Он медленно стаскивает лямки бюстгальтера, а потом заводит руки мне за спину, заставляя выгнуться, и расстегивает его. Кир так медленно стягивает мешающее белье с моей груди, что мне хочется сжать бюстгальтер в ладони и отшвырнуть, только бы грудь поскорее оказалась на свободе. А он, кажется, тащится от того, как ткань цепляется за твердые вершинки, которые пружинят, вырываясь на свободу.

Я задыхаюсь, как только Кир накрывает губами сосок и втягивает его, посасывает, а потом со шлепком отпускает. Кружит по нему языком, заставляя сжаться в тугую горошину и покрыться мурашками. Притягиваю голову Кирилла ближе, вцепившись в его волосы. Тяну за них, выгибая спину, когда он переключается на вторую грудь. Каждое движение его языка приводит к тахикардии. Мир вокруг исчезает, остаемся только мы вдвоем. Все проблемы, которые волновали меня еще полчаса назад, сейчас становятся несущественными и настолько мелкими, что я с легкостью отбрасываю волнение.

Мое тело охватывает трепет, когда губы Кирилла спускаются еще ниже, прокладывая влажную дорожку вокруг пупка, заставляя волосы на всем теле подняться дыбом. Я дрожу от желания. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю, когда он снимает мои трусики и, положив их в карман джинсов, нежно целует внутреннюю сторону бедра. Я хихикаю, потому что мне щекотно, но смех получается нервным и хриплым, потому что каждое его действие заставляет мою кровь кипеть.

Когда губы Кирилла оказываются у самой чувствительной части моего тела, я вскрикиваю.

– Кир! Ох!

А потом его язык пробирается между складок, и я понимаю, что именно этот момент можно назвать моей полной капитуляцией. Бедра напряжены и дрожат, но остальное тело расслабленно и настроено принимать ласки. Мне так хорошо, что я чувствую каждую волну удовольствия, которые накрывают меня с головой.

Я теряюсь в ласках, растворяюсь в удовольствии, когда Кирилл прерывается, подарив моим нижним губам поцелуй, а потом садится на колени между моих ног. Я любуюсь его подкаченным торсом в свете луны, наслаждаюсь нашим тяжелым дыханием.

– Такая вкусная, – говорит он, облизываясь. А потом достает из кармана презерватив и, разорвав упаковку, стягивает вниз джинсы вместе с бельем.

– Ой, – из меня вырывается писк, когда я вижу, что он скрывает под одеждой. Не могу сказать, большой он или маленький, мне не с чем сравнивать. Но то, что через несколько секунд его член окажется во мне, – это само собой пугающее событие. Не настолько, чтобы отказаться. Но настолько, чтобы внутренние мышцы сжались от ужаса.

– Ш-ш-ш, – успокаивает он, пока раскатывает презерватив. – Я сделаю так, чтобы причинить тебе минимум боли.

Кирилл нависает надо мной и целует. Я чувствую свой вкус. В другой ситуации – да хотя бы мысли я трезво, – меня это, наверное, отвернуло бы. Но не сейчас. Не тогда, когда я заведена до предела.

– Расслабляйся, Ягодка, – вкрадчивым шепотом говорит Кир напротив моих губ, а потом я чувствую его руку между моих ног. Пальцы уверенно находят чувствительный бугорок, и мои глаза закатываются от удовольствия, когда он кружит, надавливает и скользит, размазывая смазку.

– Ягодка? – выдыхаю сквозь морок удовольствия.

– Да, – слышу улыбку в его голосе. – Ягодка. Вкусная как ягодка.

– Я… – начинаю, но не могу закончить, потому что слова мгновенно вылетают из головы, когда пальцы Кира ускоряются, и меня начинает трясти от удовольствия. Бедра непроизвольно напрягаются, и по ощущениям внутри меня происходит взрыв. Там лава, обжигающая низ живота, ноги и даже пятки.

А потом внезапно Кир наваливается на меня, и я чувствую, как его член проскальзывает внутрь резким толчком. Нет боли, нет ужаса, только удовольствие и эйфория от того, что это именно он. Кир притормаживает, а я распахиваю глаза. Он лежит на мне, зажмурившись, и не двигается.

– Что такое? – спрашиваю севшим голосом.

– Погоди, – выдавливает из себя сипло. – Слишком туго.

Я замираю, чувствуя, как пульсируют мои внутренние мышцы, расслабляюсь. Кир открывает глаза и смотрит мне в глаза.

– Ты как?

Я легонько пожимаю плечом.

– Нормально. А уже все?

Он широко улыбается.

– Это только начало, Ягодка, – отзывается он с улыбкой, а потом начинает двигаться.

Под мои стоны делает это медленно, чувственно, каждую секунду целуя меня и сжимая