Мы сидим молча, рука в руке, в счастливой неопределенности еще несколько долгих минут, но улюлюканье, хохот и крики разрывают тишину аллеи, и, продираясь сквозь заросли акации, в ней показывается разношерстная толпа: парни и девочки в яркой одежде, кедах и бейсболках, забрызганных разноцветной краской. Поравнявшись с нами, они растерянно замолкают, многие уставились на Че.

Обратная сторона известности Че пугает и утомляет — поражаюсь выдержке, что он изо дня в день демонстрирует: улыбается незнакомым людям, вежливо и просто отвечает на их вопросы, терпит любопытные взгляды и не чувствует себя при этом редким животным в клетке зоопарка.

Че тихо матерится и без всяких эмоций смотрит на прибывших, но несколько ребят произносят: «Привет, Че!» — и опускают головы.

— Ты их знаешь? — настороженно шепчу, и он быстро отвечает:

— Ага.

Повисает напряженная тишина: знакомые Че растерянно молчат, а он, прищурившись, не сводит с них глаз. Только что Че безраздельно принадлежал мне… но нелегкая принесла сюда этих людей, и вот я уже снова не на первом плане. Смотрю под ноги. Асфальт усеян выкуренными до фильтра сигаретами, брошенными мимо урны. Использованными. Ненужными. Еле заметно повожу плечами, словно прогоняя случайные ассоциации.

С треском ломая ветви, в аллею вваливается здоровяк. Моментально его узнаю — это тот самый тип, которого я видела в Кошатнике. Толстый… Он пьян настолько, что едва стоит на ногах. Медленно оглядев присутствующих, Толстый приклеивается ко мне мутным взглядом, и брови его ползут вверх:

— Ой, а это кто у нас тут? Что-то она не похожа на…

Вздрагиваю, открываю рот, чтобы представиться, но слышу голос Че:

— Толстый, отвали.

Толстый роняет зад на лавку рядом с Че и склоняет голову набок:

— А, Че. Брат. Хотя какой ты мне брат? — в злобном тоне слышна зарождающаяся истерика. — Ты же, дятел, из-за бабы всех подставил!

Че переклинивает. Он отбрасывает мою руку, словно все это время она лишь мешала, хватает Толстого за грудки, рывком поднимает на ноги и цедит сквозь зубы:

— Ну, повтори это еще раз!

Ребята, облепившие соседнюю лавочку, не ввязываются, но их лица напряжены.

— Стена? — сдавленно хрипит Толстый и ухмыляется. — Или слабо?

Че отпускает футболку Толстого, отталкивает его и бодро отзывается:

— Окей!

Не понимаю, что происходит, но дурное предчувствие заставляет меня вскочить с лавочки. В замешательстве смотрю на Че и обмираю — его глаза совершенно пусты. Он подходит к глухой стене, что высится над акациями, цепляется за выступающий кирпич и лезет вверх. Крыши, адреналин, теги и рисунки на головокружительной высоте, в самых неприступных местах, — этим жил Че. Только сейчас его намерения обретают для меня ясность, и сердце обрывается. Толстый поворачивает бейсболку козырьком назад и тоже находит выступ в стене.

Забив на белые шорты Ви, сажусь прямо на асфальт и поднимаю голову. Тошнота взвивается в желудке, руки трясутся. Беспомощно наблюдаю с земли, как парень с самой красивой улыбкой на свете покоряет отвесную стену, в любой момент рискуя сорваться и навсегда оставить меня одну.

Ребята, переместившиеся ближе, тихо сокрушаются:

— Вот же бухие идиоты…

Время замирает в готовности остановиться насовсем.

Че уже на уровне седьмого этажа и продолжает лезть вверх, цепляясь за невидимые глазу выступы кирпичей, Толстый отстает на пару метров.

Из раскрытого окна соседнего дома истерично вопит женщина:

— Вы что творите! Я сейчас милицию вызову!

Одна из девочек плачет, другая стоит, прикрыв рукой рот, а у меня кружится голова, словно это я балансирую над пропастью в смертельном ужасе, в чужой стихии на высоте, куда страшно поднять взгляд.

Че добирается до ограждения и перекатывается через него. Через пару минут на крышу забирается и Толстый и в издевательской манере воздевает к Че руки, но тот отталкивает его плечом и, сделав пару шагов от края, скрывается из виду.

— Менты! Валим отсюда!!! — разрывая оцепенение, кричат ребята и разбегаются врассыпную.

Я медленно поднимаюсь на ослабевшие ноги и плетусь к трамвайной остановке.

Паника покидает онемевшее тело, сменяясь сокрушительным разочарованием: я сделала выбор, да вот только какой в нем смысл?.. Ничего не вижу от слез — бесконечно жалею себя. Я слабая. Воплотить сказку в жизнь все никак не выходит. Че бросил вызов бывшим друзьям и плевать хотел на девочку, которая ни жива ни мертва сидела прямо на асфальте. Он до сих пор напивается из-за Ви. Пора сдаться.

Осознание порождает злость и невыносимую легкость — я перехожу на бег, но на выходе из аллеи за спиной раздаются быстрые шаги.

— Солнце, ты куда?! — Горячие пальцы смыкаются на запястье. — Мы не договорили!

— Пошел ты! О чем нам с тобой говорить?!

Че обгоняет меня, преграждает путь.

— Отойди, Че! — глухо требую я, но он не двигается, и тогда истерика накрывает меня огромной волной: — Что ты творишь? О тебе предпочли забыть, и ты… Ты тоже о себе забыл!

— Ну да, я просто неудачник, где хожу, там и гажу. Ну навернулся бы — кому я нужен?! — орет пьяный Че в ответ.

— Кому? Кому ты нужен?.. — начинаю без голоса и срываюсь на визг. — Посмотри прямо перед собой, придурок. Внимательно посмотри!

Разворачиваюсь и бегу, но бегу недолго, потому что Че ловит меня за рюкзак, тащит назад и прижимает к себе. Я реву, всхлипываю, дрожу.

— Поздравь меня, — гудит над ухом его голос. — Я просто тормоз. Прости. Ну прости!..

— Хочешь еще одно совпадение?.. — шепчу еле слышно: — Мне ведь тоже сейчас очень плохо, Че.