стол, и не чавкай! Ну и в носу не ковыряйся, конечно.

Вот ведь зараза балаганная! Да у меня манеры просто идеальные! Меня мама в пятнадцать лет на целый год заперла в частной школе для благородных девиц. Там меня так муштровали, что теперь я любой аристократке могу нос утереть своими манерами!

Поэтому я вежливо и благородно улыбнулась ржущему Станисласу и коротким баскетбольным замахом метнула в него сумочку, что дала мне с собой Зури. Не знаю точно, что она туда положила, но сумочка оказалась увесистой, и полетела прямо в радостную демонову физиономию.

Не долетев несколько сантиметров, сумка раскрылась и из нее посыпались разные разности.

Сначала вылетел флакон духов, который, как по заказу, открылся и вылился на бархатный камзол любителя язвить.

Следом выпала коробочка с пудрой, и с ног до головы припорошила мокрого и благоухающего Станисласа.

И финальным аккордом выскочила баночка с жидкими румянами, которыми Зури утром пыталась замаскировать мою бледность. С баночки слетела крышка, и содержимое радостно брызнуло прямо на Претемнейшего, добавив сочных красок в получившуюся картину.

Причем, сама сумочка продолжала висеть в воздухе!

— Упс, — сказала я, от души наслаждаясь своей маленькой местью и таким замечательным поведением сумочки и ее содержимого.

Претемнейший тщательно оценил нанесенный ему ущерб. Затем поймал висящую в воздухе сумочку, прищурился и ядовито поинтересовался:

— Скажи-ка мне, ящерка моя, а когда и где ты успела овладеть магией?

Глава 19

Я недоуменно глянула на Станисласа и засмеялась:

— Что? Какой магией, о чем ты, друг мой впечатлительный? — выдавила сквозь смех.

Правда, когда услышала от него категоричное «Регина, раздевайся», смеяться расхотелось.

Я опасливо отодвинулась в самый угол кареты, подальше от глядящего на меня странными глазами демона. У него что, помутнение рассудка на почве… чего-то? Не знаю, что его так нахлобучило, но явно не в себе товарищ.

— Регина, я не шучу. Мне надо осмотреть твою спину. Тебе придется расстегнуть платье. И не медли — мы вот-вот приедем.

— Станислас, ты сам себя слышишь? — я приготовилась защищаться, потому что рогатый красавец пересел на мое сиденье и уже тянул в мою сторону руки.

— Расслабься, Регина, ты не в моем вкусе, приставать не буду.

— Ох, даже стесняюсь спросить, кто в твоем вкусе, Станиславчик — брюнеты, блондины, атлеты или, наоборот, изящные эфемерные создания? — не удержалась от капельки яда.

— Если таким образом ты намекаешь на мои нестандартные предпочтения, то мимо, Региночка. Это лично ты не в моем вкусе. Я люблю дам покладистых, щедро одаренных во всех смыслах и приветливых. А ты? Посмотри на себя, на кого ты похожа?

— Станислас, можешь мне зубы не заговаривать — раздеваться все равно не буду! Тем более, мы, кажется, приехали, — выпалила с облегчением, когда поняла, что карета уже какое-то время стоит неподвижно. Что-то неладное с красавцем происходит: то в использовании магии меня обвиняет, то раздеться требует… Похоже, в целях безопасности, лучше не оставаться с ним наедине.

Станислас выглянул в окошко и выругался:

— Бэзилово семя! Да чтоб его!

Потом мрачно уставился на меня и приказал:

— Регина, когда выйдешь из кареты мою руку из своих лапок не выпускаешь, от меня ни на шаг не отходишь, ни с кем не разговариваешь, только улыбаешься и киваешь. Поняла? — и добавил, чтобы уж совсем меня доконать. — У нас проблема, ящерка моя, и я пока не знаю, как ее решить.

— Говорила тебе, разворачивай карету! Сидели бы сейчас в твоем дворце, кофе пили и ни о чем не переживали! — зашипела я, мгновенно ему поверив. Что-что, а скорое появление проблем в моей жизни я чувствую буквально спинным мозгом. И сейчас был такой момент — по позвоночнику потянуло неприятным холодком, и под правой лопаткой нестерпимо зачесалось — верный признак грядущих неприятностей.

Я согнула руку и попыталась достать зудящее место, чем тут же воспользовался демон: подсел вплотную ко мне и начал оттягивать вырез платья на спине, заглядывая в его глубины.

Я задергалась, пытаясь отпихнуть наглеца. Да куда мне с ним силой меряться. Станислас меня одной рукой весьма крепко прижал к себе, а второй полез внутрь моего платья.

И, конечно, ровно в этот момент двустворчатые двери кареты торжественно распахнулись на всю ширину…

Перед дверцей с вытянутой вперед рукой и открытым ртом застыл пожилой мужчина и оторопело смотрел на нас с Претемнейшим.

Да, неловко вышло — представляю, сколько теперь будет обо мне разговоров во дворце.

Еще и с отбора могут попереть за несоответствие моральному облику королевской невесты. А отбор и королевский дворец сейчас для меня, пожалуй, единственное место, где я могу раздобыть информацию как вернуться домой. Заодно обзавестись знакомствами, которые мне в этом помогут.

На Станисласа надежды в этом деле никакой: он, судя по всему, заинтересован задержать меня в этом мире подольше. Понять бы еще, зачем ему это.

Рогатый, наконец, вынул руку из моего платья и, как ни в чем не бывало, объявил:

— Регина, выходим из кареты и ни шагу от меня, иначе расстрел через повешение.

Мне кажется, я этот мир уже ненавижу: за три дня, что я здесь нахожусь, толком ничего интересного не увидела, с волшебством не познакомилась, нигде не побывала.

Зато встретилась с подлостью, обманом и провела немало времени в компании властных мужиков, которые только и делают, что манипулируют, командуют и пытаются использовать меня в своих мутных целях.

Хорош мир, ничего не скажешь. Чтоб тому, кто меня сюда перенес, икалось с утра до ночи!

— Ик, — подпрыгнул на сиденье Станислас. — Ик… Да, чтоб его!.. Ик.

Глава 20

По длинным и очень широким коридорам я величественно двигалась за лакеем, не забывая поглядывать по сторонам и запоминать дорогу. Попутно отмахивалась от настырно зудящего под ухом Претемнейшего:

— Рег-ик-на, ты что твор-икшь? Быстро сними-ик с меня эту пакость!

Что-то не пойму: икает он, а виновата я?

— Станислас, попей теплой водички. А еще лучше, пару скороговорок на одном дыхании произнеси и пройдет твоя икота. Она такая: как привяжется, так и отвяжется.

Демон, однако, не унимался — безостановочно икал и требовал от меня убрать это безобразие. В конце концов, надоел так, что я не выдержала и пригрозила:

— Станислас, прекрати меня своей икотой донимать, а то я уже нервничать начинаю. Лучше подумай хорошенько, кому ты насолить мог своим поведением, глядишь и пройдет.

Демон на мои слова икнул особенно оглушительно и, наконец, замолк на несколько блаженных минут.

Тем временем, мы двигались все дальше вглубь дворца,