Думая о моей малышке, я проверяю свой телефон, чтобы убедиться, что Эйприл не написала мне сообщение. Сегодня вечером у нее наш маленький манчкин. Она все еще слишком мала для того, чтобы устраивать Хэллоуин. Это не помешало нам нарядить ее и отвести в несколько заведений, прежде чем высадить у Эйприл.

Я должен наслаждаться временем, свободным от ребенка, но я хочу провести это время со своей женщиной. Я просто собираюсь сорвать все, что она там надевает. Я вижу, что у меня действительно есть сообщение от Эйприл. Она усадила мою маленькую девочку на высокий стульчик, ее лицо покрыто картофельным пюре, она выглядит настолько счастливой, насколько это вообще возможно. Эйприл для нее как бабушка и уже называет ее "Я-я".

У Фрэнка нет собственной семьи. Он тоже потерял своих родителей. Это еще одна наша связь. Теперь мы создали нашу собственную семью. Скоро он тоже станет отцом. Обе наши женщины залетели вместе. Я все еще не уверен, хорошо это или плохо. Я кладу телефон в карман, говоря себе, что дам им еще несколько минут.

“Перестань ходить взад-вперед. Дерьмо, мне становится не по себе”. Я останавливаюсь. Я даже не знал, что делаю это. Я провожу руками по волосам. К черту это. Я устал ждать. Мой член не был в моей жене весь день. Как бы сильно я ни любил нашу дочь, она может блокировать член и сделала именно это сегодня утром. У меня не получилось разбудить свою жену, как я обычно делаю, своим ртом между ее ног, а затем кончить глубоко в нее.

Я выхожу из гостиной и поднимаюсь по лестнице в главную спальню. Мы переехали, когда узнали, что Розабель беременна. У нас обоих было видение дома нашейсемьи. Мы оба хотели дать нашим детям настоящий дом. Я также знал, что хочу иметь несколько детей. Я никогда не хотел бояться, что они останутся одни, как я. Я не злился на своих родителей за то, что они не дали мне брата или сестру, с которыми я мог бы жить, когда они ушли, но я извлек из этого урок. Вот почему у меня уже есть еще один ребенок внутри моей жены.

Я срываюсь с места, когда слышу, как моя жена издает шмыгающий звук, который, я знаю, вот-вот перейдет в крик. Она склонна разражаться слезами, когда беременна. Я к ним привык. Она будет плакать над милым медвежонком в рекламе туалета и причитать, когда наша дочь радостно хихикает. Хотя иногда эти вспышки вызваны тем, что что-то не так. В любом случае, слезы счастья или нет, это дерьмо разъедает меня изнутри, и я делаю все, что в моих силах, чтобы остановить их.

Я врываюсь в двойные двери нашей спальни, что является полной катастрофой из-за того, что они делали. Моя жена лежит на полу, а Риэ позади нее, я думаю, пытается расстегнуть молнию. Трудно сказать под этим углом.

“Это не влезет!” Розабель кричит на меня, как будто это моя вина. Наверное, так оно и есть. Я был тем, кто снова обрюхатил ее. Не то чтобы она сопротивлялась из-за этого. Я должен подавить легкий смешок, потому что мне неприятно признавать, что, когда она злится, ее лицо морщится самым очаровательным образом. Не то чтобы она согласилась бы со мной в этом.

На этот раз на ней нет боди и пачки. Спасибо, черт возьми. То боди, в котором я увидел ее в тот первый день, демонстрировало каждый дюйм ее совершенства. На этот раз на ней восхитительный комбинезон с единорогом. Это точно такой же, в который она поместила нашу дочь, прежде чем я отвез ее к Эйприл.

Но моя девочка все еще принаряжена. Ее волосы снова голубые, по которым я скучал, а макияж блестящий. Я знаю, что буду носить этот блеск, который она носит, несколько дней, и я буду чертовски наслаждаться каждой секундой этого.

“Этот ребенок быстро подрос”, - говорит Рие, имея в виду животик Розабель. Она права. “Я слышала, что второй ребенок может это сделать”.

“Теперь мне нечего надеть”. Розабель вскидывает руки в воздух. Риэ встает, отказавшись от попыток застегнуть молнию.

“Детка. Я не думаю, что тебе нужно куда-то идти. Ты хотела принарядиться для своего мужчины. Посмотри на него. Миссия выполнена. Оставь свои задницы дома и наслаждайся ночью ”. Риэ останавливается, чтобы обнять меня, прежде чем направиться к выходу. Я согласен с планом Риэ. Я выхожу только потому, что подумал, что это то, что она хотела сделать. Она слегка шмыгает носом. Я падаю перед ней на колени, пытаясь побороть желание прижать ее к земле и трахнуть прямо сейчас. Я доберусь туда до конца ночи, но сначала я должен увидеть свою жену. Она всегда на первом месте.

“Единороги не плачут”. Я целую ее в щеки, зная, что это всегда останавливает ее от слез.

“Почти уверена, что я плакала из-за тебя в тот первый день”, - напоминает она мне. Я притягиваю ее к себе на колени.

“Мне не нравится, что ты плачешь, но ты можешь плакать на мне в любое время, когда захочешь”.

“Я люблю тебя”. Она опускает голову мне на грудь.

“Я тоже тебя люблю”.

“Тебе лучше любить меня всю. Я почти уверена, что этот ребенок будет мальчиком твоего размера ”. Мое тело сотрясается от смеха, заставляя ее поднять на меня глаза.

“Ты знаешь, я люблю, когда ты беременна. Не беспокойся”. Я провожу руками по ее спине, расстегивая молнию до конца. “Скучал по голубым волосам”, - говорю я ей.

“Я почувствовала, что это не по-маминому”. Она слегка пожимает плечами. Я позволяю своим рукам скользить по ее обнаженной спине. Она всегда такая мягкая. Мне никогда не будет этого достаточно. Прикосновение к ней в одиночку так много значит для меня.

“Роуз, мне все равно, какого цвета твои волосы. Ты всегда будешь идеальной мамой, независимо от цвета твоих волос”. С ее стороны глупо думать иначе. Эта женщина — супермама.

“Или что это пачкает наши простыни и полотенца”, - добавляет она с улыбкой. Это действительно так.

“Это просто дерьмо, которое мы можем заменить”. Я снимаю комбинезон с ее плеч, позволяя ему упасть до талии. “Черт возьми, ты прекрасна”. Я не знаю, как мне так повезло, что я нашел ее. Я думаю, мои родители послали ее ко мне, зная, что она та, кто мне нужен. Она действительно нечто особенное. Отличается от всех остальных. Редкость.

“Ты хочешь остаться?” Она откидывается назад, упираясь руками в пол. Ее сиськи подпрыгивают, а маленький детский бугорок выставлен на всеобщее обозрение. Я знаю, что теперь никуда не уйду. Я собираюсь насытиться ею. Мы не выйдем из этой комнаты всю ночь.

“Все, чего я когда-либо хотел, это быть с тобой, Розабель. Это все, что мне когда-либо будет нужно”. Она улыбается мне. Больше никаких слез от моей девочки. Я поднимаю ее, перенося к нашей кровати и раскладываю не только для того, чтобы взять, но и для того, чтобы поклоняться ей,