в тебя”. Я тру свой ноющий член о кровать, чтобы попытаться получить хоть какое-то облегчение, но он пульсирует от необходимости заменить мои пальцы. Я игнорирую боль и зарываюсь лицом в ее мягкое, теплое тело.

“Я-я…” Она громко стонет и приподнимает бедра. “Я девственница”. Ее слова торопливы, и я рычу, ускоряя движения пальцев.

“Тебе когда-нибудь лизали киску?” — Спрашиваю я, встречаясь с ней взглядом и долго пробуя на вкус ее киску.

“Нет, нет, никогда”. Она быстро качает головой, а затем прижимается к моему языку. “Не останавливайся”.

“Ты думаешь, я мог бы остановиться, даже если бы захотел?” Я снова облизываю ее, прежде чем пососать ее губы. “Нет, красавица. Я никуда не собираюсь”.

Ее тело извивается подо мной, когда я провожу пальцами внутри нее, а затем обводю языком ее клитор. Она выкрикивает мое имя, и, помоги мне Бог, мне кажется, я кончаю на себя, когда она это делает. Я не перестаю думать об этом, когда ее киска сжимается вокруг моих пальцев и пульсирует, когда она разрушается подо мной. Ее оргазм поражает ее сильно, и ее голос эхом отдается от стен моего дома. Я никогда не любил это место больше, чем в эту секунду, когда оно наполнено ее удовольствием.

“Еще”, - требую я и не прекращаю тереть и лизать. Она двигает бедрами и дрыгает ногами, царапая простыни. Но ее тело под моим контролем, и как раз тогда, когда она больше не может терпеть, она снова достигает оргазма. “Прекрасно”, - говорю я, наблюдая, как ее тело краснеет и блестит от усилий.

Когда она безвольно лежит на кровати, я встаю и снимаю джинсы. Я иду в ванную и беру смену нижнего белья, потому что кончил на все свои другие. Мой член все еще тверд, как скала, и как бы сильно мне ни хотелось потереться им о ее мягкие изгибы, я поклялся ей и себе, что не буду торопиться.

Когда я возвращаюсь в спальню, ее глаза закрыты, и она не двигается. Я подавляю смех, забираясь на нее, а затем стягиваю с нее платье до конца, бросая его на пол вместе со своей одеждой. Ее веки тяжелеют, когда она улыбается мне, и я протягиваю руку ей за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Ее груди вываливаются на свободу, и я ложусь на нее всем телом, мне достаточно просто чувствовать ее под собой, обнаженную и теплую. Пока.

Я нежно целую ее, прежде чем мой рот перемещается вниз по ее шее и между грудей. Затем я втягиваю сосок в рот и провожу по нему языком, пока затвердевшая вершинка не становится влажной и розовой. Я перехожу к другому, а затем двигаюсь взад и вперед, пока ее тело не начинает извиваться подо мной.

“Как я могу снова так возбудиться?” — выдыхает она, прижимаясь ко мне бедрами.

Головка моего члена выглядывает из-под моих боксерских трусов и трется о мягкую кожу внизу ее живота.

“Я надеюсь, это никогда не прекратится”. Я улыбаюсь ей в сосок, и она ахает. Я провожу по нему зубами. “Не волнуйся, маленький единорог, я позабочусь о тебе”.

Прижимаясь ртом к ее соску, я просовываю руку между нами и хватаю свой член. Я использую кончик, чтобы потереть между ее складками и по ее клитору, чтобы мы оба получили представление о том, чего хотим. Мне больно останавливаться, но как только я чувствую ее кульминацию, я засовываю свой член обратно в нижнее белье и заставляю себя отодвинуться от нее и обхватить ее сзади.

“Такое ощущение, что это требует внимания”. Она прижимается ко мне задницей, и я хватаю ее за бедра.

“Он получит свое достаточно скоро”, - шепчу я ей в кожу, прокладывая дорожку поцелуев вдоль ее плеча. “Сегодняшний вечер посвящен тебе”. О том, что ты влюбилась в меня, думаю я про себя.

С тех пор, как прошлой ночью она прыгнула в мои объятия, я не могу перестать думать о том, что никогда больше не хочу, чтобы они были пустыми. Я потратил всю свою жизнь, пытаясь поступать правильно и следовать своему сердцу, и это привело меня туда, где я хочу быть. Почему бы мне не прислушаться к этому сейчас? Это говорит мне о том, что Розабель — та самая, и что это все, поэтому я планирую следовать своим инстинктам и оставить ее. Теперь мне просто нужно убедить ее, что она должна остаться.

Навсегда.

Глава тринадцатая

Розабель

Запах бекона заставляет мои глаза открыться, когда я переворачиваюсь на бок, и я улыбаюсь, когда вижу, где нахожусь. Все еще трудно поверить, что Блейз и все, что с ним связано, реально. Он снова готовит, и если его план состоял в том, чтобы заставить меня влюбиться в него, я почти уверена, что я уже там. Я сажусь, мне нужно пойти и найти его, и когда я это делаю, одеяло падает и напоминает мне, что я голая. Мои соски напрягаются, когда я мысленно прокручиваю то, что Блейз делал со мной прошлой ночью, и я знаю, что это только пример того, что должно произойти. Как бы я ни ненавидела девушек на работе, они привели этого мужчину в мою жизнь, и я никогда не была счастливее.

Мои ноги касаются ковра, и я поднимаю рубашку Блейза с пола, прежде чем отправиться в ванную, чтобы убедиться, что я не в диком беспорядке, прежде чем отправиться на его поиски. Когда я смотрю в зеркало, я улыбаюсь, потому что, хотя я и выгляжу неряшливо, я чувствую себя сексуальной. Мой рот все еще припухший, и мне нравится это ощущение. Я выключаю свет в ванной и следую за ароматом завтрака.

У Блейза действительно хороший дом. Он упомянул, что после смерти его родителей они оставили ему немного денег, после того как я чуть не заплакала, думая о том, что он один и на улице. Он сказал, что ему повезло, что ему не пришлось бороться, и он был действительно скромен по этому поводу. Это больше, чем я думала, что он имел в виду, но это просто показывает, что он все еще приземленный человек, и посторонний никогда бы не узнал, что он богат. Он не живет в пустой холостяцкой берлоге, как я думала. Это место похоже на его дом, и все здесь имеет сентиментальную ценность. Это еще одно напоминание о том, какой он милый.

Я останавливаюсь, когда захожу на кухню, и смотрю, как он переворачивает кусочек французского тоста.

“Ты знаешь, что готовишь мой любимый завтрак, верно?” Спрашиваю я, прислоняясь плечом к дверному проему. Он оглядывается на меня через плечо, и, черт возьми, он такой чертовски горячий. Видеть, как он стоит перед плитой и готовит мне завтрак в одних