Статуи Дзидзо широко распространены по всей Японии. Они произошли из буддийской традиции Индии и Китая и изображают Кшитигарбху (или, как его называют в Японии, Дзидзо Босацу) — светящегося монаха, который, согласно поверьям, охраняет покой умерших детей. Его статуи часто устанавливают неподалеку от кладбищ, но встретить их можно и на перекрестках дорог. В анимационном фильме «Мой сосед Тоторо» главные героини — сестры Мей и Сацуки — молятся именно статуе Дзидзо, прося у него укрытие от дождя.

Кицунэ-но Ёмейри

Вплоть до недавнего времени в Японии существовал обычай отмечать свадьбу по вечерам, и во время праздника невесту окружала длинная процессия с бумажными фонариками. Но иногда стоило приблизиться к такой процессии, как она исчезала без следа. В таких случаях говорили, что женятся не люди, а волшебные лисы, а саму свадьбу называли Кицунэ-но Ёмейри. Некоторые считают, что лисы устраивают такие церемонии, чтобы отпраздновать настоящую свадьбу, и что лучше не беспокоить их, потому что они могут жестоко отомстить.

Есть и те, кто, напротив, утверждает, что лисы-кицунэ зажигают огни, чтобы развлечься и подурачить людей, а сама свадьба ненастоящая. В префектуре Токушима говорят, что волшебные лисы используют фонарики не для свадебных торжеств, а для похорон! И когда такая процессия появляется поблизости от какого-нибудь селения, это означает, что скоро кто-то из местных жителей покинет этот мир. В префектурах Ниигата и Нара явление Кицунэ-но Ёмейри, наоборот, считается благим знамением, и чем чаще их видят в течение года, тем более удачным и богатым будет следующий год. В различных японских префектурах свадьбу мифических лис связывают с определенной погодой: когда в ясный день вдруг проливается дождь или появляется радуга, это означает, что где-то празднуется Кицунэ-но Ёмейри. Знаменитый гравер и художник Кацусика Хокусай изобразил это явление на картонной гравюре в стиле укиё-э. Режиссер Акира Куросава тоже показал свадьбу волшебных лис в первой части своей киноленты «Сны».

Кван, Джамул и зима

В лесу было холодно. От этого холода замерзала шерсть! Куда ни посмотри, во все стороны расстилалось лишь бескрайнее снежно-ледяное полотно, и не будет преувеличением сказать, что то была самая морозная из всех возможных зим! Потому что она была первой зимой, которую увидел мир. Солнце все время скрывали черные тучи, и животные быстро сообразили, что, если ситуация не изменится, они все вскоре погибнут от холода. А когда и съестные запасы начали заканчиваться, все поняли, что нужно поскорее что-то делать. Сойка и Дятел решили попросить помощи у Квана, чудесного серебристого Лиса, который создал мир.

Однако была проблема: уже долгое время Кван не обитал на земле. Серебряный Лис построил себе жилище на облаках, в небесном королевстве, и, сколько Сойка с Дятлом ни кричали и ни пели, чтобы привлечь его внимание, он не слышал их там, наверху.

Сойка и Дятел потеряли всякую надежду и уже собирались отправиться в собственные гнезда, чтобы провести последние дни жизни вместе со своими семьями, когда их внезапно озарило. Они вспомнили, что, когда Кван создавал мир, он был не один: с ним был Койот Джамул. Конечно, нужно сказать, что Кван был мудр и щедр, тогда как Джамул часто вел себя эгоистично и мелочно. Собственно говоря, именно коварные проделки Койота и вынудили Лиса уйти жить на небеса, оставив того на земле. Но в любом случае, как бы он ни славился среди животных своим эгоизмом, Джамул оставался одним из двух создателей мира, да и больше просить помощи все равно было не у кого. Так что две птицы отправились к норе Койота.

— Что вам надо? — пролаял Джамул, когда услышал приближающееся хлопанье птичьих крыльев.

С тех пор как Кван покинул землю, Джамул проводил все дни напролет внутри грота на острове — там он дремал, чуть-чуть охотился и немного ел.

— Мы замерзаем, Джамул! — пропищал Дятел. — Мы не знаем, что делать: если погода не улучшится, мы все превратимся в ледяные фигуры.

Койот не только не поднялся, но и глазом не повел. Это Кван занимался подобными проблемами, а не он.

— Почему вы прилетели ко мне, пернатые? — воскликнул он. — Вам нужно просить помощи у великого создателя: Лис только и ждет возможности помочь вам. Летите к нему и не беспокойте меня.

— Кван не отвечает. Возможно, в небесном королевстве не слышно наших криков, — ответила ему Сойка. — Умоляю тебя, Джамул, ты ведь один из создателей мира и наша последняя надежда.

Койот открыл глаза, увидел двух птиц, дрожавших словно осиновые листья, и в его сердце проникло немного жалости. Нет, он вовсе не был по-настоящему злым зверем. Иногда Койот вел себя глупо и вредно, и зависть к великому Квану лишь способствовала этому, но по природе своей он не был злодеем.

— Посмотрим, что можно сделать, — пробормотал он тогда, и Дятел с Сойкой наперебой принялись его благодарить.

Когда Койот вышел из своего грота, он тут же почувствовал сильный мороз: птицы не преувеличивали и вокруг в прямом смысле все заледенело. Однако, пока ледяной ветер хлестал по его шкуре, Джамул впервые за бессчетное количество времени ощутил себя по-настоящему живым. Спустя много лет сонного существования Койот чувствовал, что еще может быть кому-то полезен, но, поверьте мне, он бы никогда не признался в этом даже под пытками. Ему было неведомо, что в действительности думали о нем эти две птицы, однако большинство животных считали Койота не чем иным, как бесполезной и бесхребетной обузой.

Было бы ложью отрицать, что на самом деле, хотя Джамул и принял участие в сотворении мира, никакой силой он не обладал. Ему претила сама мысль, что все созданное им возникло лишь в результате бездумного подражания Лису Квану. Да и итог всегда был один и тот же: пытаясь из всего извлечь выгоду, Койот разрушал то, что сотворил. В этом крылась причина, по которой все боготворили Серебряного Лиса, а не его. Но поскольку ситуация была по-настоящему ужасной, Койот решил отложить в сторону гордость и попробовать поговорить с Кваном.

Как-никак, когда-то они были лучшими друзьями, и никто не знал Квана и его любимые песни лучше, чем Койот. Джамул найдет способ, чтобы Кван услышал его. Семь дней и ночей Койот пел и плясал перед входом в свой грот. Он не обращал внимания на жажду, голод и мороз и выл любимые песни Квана, но семь дней и ночей Лис ничего не отвечал ему. На рассвете восьмого дня Джамул раздосадованно топнул лапами.

— Ты так занят