инфекционного процесса местным тоже пока неизвестно. Про вирусы точно никто не знает, а насчёт бактерий — вопрос. Если бы здешние события можно было соотнести с историей моего мира, то патогенные бактерии будут открыты примерно в этом году Луи Пастером.

Но лучше я не буду грузить этой информацией Родникова. Он ещё от фонендоскопа не отошёл.

Придётся слегка приукрасить правду.

— Знаю я, как работает эта хворь, Эдуард Семёнович, — заявил я. — По последним рекомендациям столичных лекарей, такого больного нужно изолировать. Иначе через пару дней все, кто здесь лежит, будут страдать от такого же недуга.

— Батюшки! — испугался Родников. — Только этого счастья нам не хватало! Сейчас я организую ему комнату. А как лечить…

— Как лечить, я знаю, — ответил я. — Это можешь доверить мне.

Пока Родников отправился придумывать, куда переместить больного, я невольно задумался о том, как всё-таки здесь не хватает младшего и среднего персонала. Во всём госпитале один дежурный лекарь и один сторож.

Ни санитаров, ни медсестёр. В итоге лекарь бегает по зданию, пытаясь подобрать подходящее помещение, и тратит драгоценное время, которое мог бы посвятить пациенту.

Беда. Тут бы провести реформу здравоохранения. Да если совместить мои знания об организации медицинской помощи с местной лекарской магией… Этот мир перевернётся с ног на голову!

Я подошёл к больному и воззвал к последним остаткам своей магической энергии. Запаса чаши хватит только на одно заклятье. Потом лекарский виток полностью истощится.

— Сейчас будет немного неприятно, — предупредил больного я. — Придётся потерпеть. Если захочется кашлять — кашляйте, не стесняйтесь.

Я приложил правую руку к груди больного и направил свою магию на слизистую бронхов и альвеол — мельчайших структур лёгких. А затем заставил реснички сокращаться, ускорил отхождение мокроты.

Дренаж. Это единственное, чем я могу помочь больному без антибиотиков. Очистить просвет бронхов от скопившейся там слизи.

Пётр тут же закашлялся, после чего схватил предоставленный мной поддон, и сплюнул мокроту.

— Ох, Алексей Александрович, что же вы так меня мучаете… — простонал он.

— Потерпите, очень скоро вам станет лучше. Такую процедуру дежурным лекарям придётся устраивать два раза в день, — объяснил я.

Вскоре подоспел Родников, мы перевели пациента в маленькую комнатушку без окон. Кровать в ней едва поместилась, поскольку помещение, судя по всему, некогда было кладовкой.

Я объяснил коллеге, как конкретно использовать на больном лекарскую магию, а затем вспомнил ещё кое-что.

— Кстати, Эдуард, ты проследи за его самочувствием ночью, — сказал я. — Если моя теория верна, лихорадка вернётся. Но сильно температуру ему не сбивай. Пусть немного прогорит — быстрее выздоровеет.

— Ну и методы у тебя! — хмыкнул Родников. — Ты уж прости за прямоту, Алексей. Но чудной ты какой-то лекарь. Хотя, справедливости ради, пока что у тебя всё получается блестяще. Может, ещё и сам у тебя поучусь.

— Давай, дружище, — пожал ему руку я. — Увидимся в понедельник.

Когда я покинул госпиталь, Хопёрск уже погрузился в сумерки. Людей на улицах было на удивление много. Видимо, все решили занять вечер субботы прогулкой. Большинство граждан держали в руках фонари с красным кристаллом, которым освещали себе дорогу. Весь город заполонили десятки маленьких огоньков.

Подходя к дому, я сделал вывод, что одной лекарской магией обойтись не смогу. Даже если я наращу больше витков и научусь лечить по несколько человек в день, не истощаясь при этом. Инфекционные болезни, да и многие другие без лекарственных препаратов излечить будет трудно.

А значит, мне нужно разобраться в ремесле, которое в Российской Империи находится почти под запретом.

Алхимия.

Её практикуют только в больших городах и под надзором властей.

Завтра у меня последний выходной перед первым рабочим днём. И я собираюсь воспользоваться им, чтобы получить доступ к первой лекарственной траве. Родников указал в документах Петра, что мужчина работает на полях рядом с селом Красные Гривки. Вот туда-то я завтра и направлюсь. Поболтаю с мужиками и, может быть, смогу выяснить, какую траву они используют для самокруток.

Если мои догадки верны, я смогу сделать из неё нестероидный противовоспалительный препарат. Другими словами, аналог аспирина.

На одной магии далеко не уедешь. Если однажды запас моей энергии подойдёт к концу, но кто-то всё ещё будет нуждаться в помощи, в ход пойдут лекарства.

Я вошёл в дом. Радостная Катя помахала мне рукой и крикнула:

— Ужин уже остывает, Лёша! Где же ты так долго пропадал?

— Сейчас помою руки и подойду, — ответил ей я, а затем перевёл взгляд на Олега. — Дядя, отойдём на пару слов?

Прихрамывая, Олег прошёл со мной в гостиную.

— Чего случилось, племянник? — шёпотом спросил он.

— Мне нужна твоя лаборатория, — прямо сказал я.

— Ой-ой, — помотал головой он. — Не иди по той же дорожке, что и я. Возиться с зельями — опасное занятие. И я сейчас говорю не только о законах.

— Не беспокойся, я не собираюсь создавать запретные смеси, — объяснил я. — Лекарства. Целебные отвары. Вот — моя цель.

— Слушай, пользоваться ты ей, конечно, можешь, только… — дядя осёкся. — Ты ведь понимаешь, что о ней никто больше не должен знать? Если кто-то из полиции узнает, что у меня до сих пор сохранилось оборудование, с помощью которого я варил зелья… Не только оштрафуют, в ссылку отправят!

— От меня о ней никто не узнает, можешь быть спокоен, — убедил его я.

— Хорошо, — решительно кивнул дядя после нескольких секунд раздумий. — Раз уж ты из простых резиновых трубок смог собрать такой инструмент, значит, мозги у тебя точно на месте. Удивляюсь, правда, как ты умудрился так учёбу в университете запустить… Но я уверен, что могу доверить тебе лабораторию.

— Спасибо, дядя, — поблагодарил его я. — Но знакомиться с ней я буду завтра вечером. У меня остались ещё кое-какие дела.

После ужина я впервые позволил себе переночевать в подготовленной мне комнате. Катя постаралась даже чересчур хорошо. Кажется, в моей тесной спальне на втором этаже оказалось всё самое свежее бельё. Единственное, что меня сильно смущало — это покосившаяся балка под потолком прямо над моей кроватью.

Остаётся надеяться, что меня не придавит крышей. Интересно, перемещусь я в таком случае в ещё какой-нибудь мир?

Нет, этого бы мне не хотелось. Мне начинает казаться, что и назад — в свой мир — я тоже не