я — Борис. Жак сразу заявил, узнав, что мы особо никуда не спешим: «Вы мои гости! Предлагаю такую программу: сначала знакомимся с редакцией, типографией и офисом затем обедаем в ресторане, какую кухню выберем, разберемся в процессе, кофе у меня дома, моя племянница его великолепно готовит. Устраивает?» Дали добро.

Его «хозяйство» ничего особого не представляло: два этажа в двухэтажном доме с отдельным входом. На первом этаже сама типография с допотопным оборудованием, напоминающим нечто, что нам показывали в кинофильмах о революционерах-подпольщиках. Два неопределенного возраста мужичка-паренька, один креол, другой из азиатов, выпускали на «полуавтомате» очередной номер газеты. Жак пояснил, что газета пока выходит два раза в неделю, тираж небольшой, но он думает расширяться, уже заказал оборудование во Франции. Надо заметить, что на острове вообще сильно французское начало, т. к. Маврикий под Великобританией был гораздо меньше, чем под Францией — это нам пояснил наш темпераментный гид. На второй этаж вела лесенка, где располагались редакция-офис и кабинетик Жака, отгороженный от общего зальца редакции стеклянной перегородкой. За столами сидели две дамы: одна, молоденькая — технический секретарь, вторая неопределенного возраста — литературный редактор. Жак без умолку трещал, перескакивая с английского на французский. Я ни черта не понимал, но после перевода Г.В. одобрительно кивал и с умным видом изрекал «о’кей» и «ол-райт».

Дальше было поинтересней и поприятней. Капитану было легче: у него радикулит, и он вчера не был на «Боровичах», а меня прилично донимал сушняк.

Выбрали испанский ресторанчик, Жоре я категорически заявил: «К черту экзотику, я после вчерашнего могу се и не воспринять, лучше бы для начала пивка для рывка, как ты любишь говорить.» Он переговорил с Жаком, тот сделал заказ, сразу принесли два запотевших огромных бокала пива — мне и Жаку, судя по всему у него тоже был сушняк. Жоре — бокал светлого вина, он вообще был не любитель пива. а. надо заметить пиво на Маврикии было отменное, особенно разливное. Потом были неплохие коньяки и вино под великолепные салаты из лангустов, всевозможная зелень, отлично приготовленная рыба, вкуснейшее жаркое, множество приправ и соусов. Обед прошел на высшем уровне. Прогулялись до пустынного берега, эго левее порта, полюбовались на рейд, я, конечно, хотел искупаться, но Жора посоветовал этикет не нарушать, а так хотелось. Пошли реализовывать третий номер нашей программы. Дом, редакция, и ресторанчик располагались кучно, недалеко от залива и порта.

Квартира Жака находилась в двухэтажном доме со своим подъездом с улицы и выходом с обратной стороны в небольшой уютный дворик с небольшим газончиком и несколькими какими-то цветущими экзотическими кустарниками. Очень милый дворик! Квартира, даже по моим сегодняшним понятиям, очень даже ничего. На втором этаже три спальные комнаты, ванная, туалет. На первом: кухня с небольшой столовой, туалет, не очень большой холл-гостинная, из которой одна дверь ведет в кабинет, другая — в библиотеку. Из кабинета и библиотеки выход во дворик. Окна холла, кухни и столовой выходят на улочку.

Нас встретило юное создание с изящной фигуркой и белозубо-коралловой улыбкой на смугло-матовой очаровательной мордахе. Это удивительное явление природы Жак представил каким-то мудреным именем, отдаленно напоминающим Марию-Марину-Марианну. Она прощебетала, что лучше просто Мари. Ей 19 лет, она уроженка острова, собственно эта квартира принадлежит ей, а у дяди дом за городом, учится она в колледже под Парижем, после окончания будет работать у дяди, ее родители погибли в автокатастрофе, дядя заменил ей родителей, он сам соломенный вдовец, жена-француженка ехать сюда отказалась. Девица упорхнула на кухню и оттуда выкатила уже сервированный столик, на котором стояли чашечки для кофе, рюмки и бокалы, несколько бутылок, разные сладости и орешки. Выпили за дружбу и знакомство, за моряков, за Мари и раскованность пропала, Жак с Жорой (ровесники, старше меня на 10 лет) после некоторого восприятия алкоголя переключились на проблемы острова и политику. Мари вертелась, вертелась, потом что-то быстро защебетала по — французски, Жак перевел Жоре на английский, тот продублировал мне: Мари все это не интересно и она приглашает меня осмотреть дворик и послушать музыку в библиотеке. Естественно я галантно согласился.

Осмотрели дворик. Мари что-то быстро-быстро лопотала по французски, спохватываясь и переходя на ломанный английский, жестами указывая то на цветы, то на кустарник, то на газон. Я, конечно, ни бум-бум, но с умным видом кивал. Перешли в библиотеку, она включила проигрыватель с новейшими записями звезды того времени Тома Джонсона. Выпили, пошли танцевать и я понял, что дело это рискованное, Мари танцевала великолепно, но… чувствую: «сразу кровь ударила в головушку» и… и еще куда-то. Я этак пытаюсь отстраниться и так, а она, сверкая насмешливо своими глазищами, мягко но настойчиво делает наоборот. Благо пластинка закончилась, надо перевернуть. Я плюхнулся в кресло и, пока Мари переставляла пластинку, разлил вино, предложив выпить. Она не возражала, но потом снова потащила танцевать, а поставила какое-то аргентинское танго. Ну вы знаете, как надо танцевать такие штуки? Вот-вот, теперь можете представить мое состояние…

Между мелодиями она показывает на лестницу, ведущую на второй этаж и предлагает подняться и продолжить экскурсию. Ну думаю амба, если соглашусь, то не выдержу, а так хочется-спасу нет, в башке сплошное тук-тук, брюки готовы лопнуть по швам (хорошо, уходя надел плавки, думал по пути искупаться). А она, стервоза, нежно прижимается ко мне и тащит-тащит на верх. Ну, ребята-демократы, тут и Высоцкий с его «мадьярками» вспомнился и дурацкие инструктажи о бдительности и… В общем еле-еле смылся в холл, где измождено плюхнулся в кресло, налил себе приличную дозу виски и, не разбавляя, шандарахнул залпом. Жак с Жорой удивленно посмел рели на меня, я вздохнул и сказал, что девушка затанцевала меня, Жора перевел, после чего Жак очень довольный расхохотался. В это время в холл торжественно вплыла Мари с проигрывателем и пластинками в руках. На вопрос дяди ответила, что танцевать будем все, т. к. Борису без тренировок, очевидно, сказывается длительное пребывание в море, трудно одному (ехидно посмотрела на меня и подмигнула, зараза), а ей хочется потанцевать. После этого поставила какую-то лихую румбу, затащила всех в круг, и все закружилось и завертелось. Потом еще посидели, Жора произнес тост за радушных хозяев, сказав, что мы долго будем вспоминать этот день и вечер, особенно, наверно, мой молодой друг и коллега, которого, он это видит, задели за душу чары молодой миссис. Лучше бы он не говорил этих торжественно-напыщенных слов. Мари опять ехидно посмотрела на меня и этак невинно спросила у