Он единственный, кто говорит со мной так грубо, не заискивает, не пытается понравиться. Этим, он напоминает мне папу. Сильный, грубый и непоколебимый. Только папа любит маму, а этот мужчина использует меня. Тогда и я буду использовать его. Почему нет?

Альфи никогда бы не стал говорить так со мной. Альфи. Чёрт. Я же фактически изменяю ему. Зависаю. Лежу на кровати и не могу пошевелиться.

Кажется, где-то жужжит телефон. Возможно, в этот самый момент меня ищет Альфи.

- Я не могу изменить Альфи. – Говорю больше себе и резко поднимаюсь. – Прости. Мне нужно выйти.

Соскакиваю с кровати, чувствуя себя идиоткой. В коридоре нужно было кричать и звать на помощь, а не тогда когда парень снял штаны и готов расчехляться.

Брюнет стоит рядом со мной в одних трусах, выглядит он обломавшимся. Даже растерянным, вижу его таким в первый раз, но я не испытываю злорадства. Только страх, что не смогу с ним договориться и уйти.

- Честно, прости. – Выставляю руки вперёд, хочу очертить границы, между нами. Не хочу, чтобы он подходил ко мне. Если он приблизится я опять впаду транс. – Ты симпатичный, ничего такой, очень притягательный мужчина. Не буду отрицать, я думала о тебе и даже представляла нас… сам понимаешь. Но сейчас я в отношениях с Альфи. Пусть у него нет такой харизмы, и он не пьёт столько же водки, но я буду последней тварью, если, будучи с ним, пересплю с тобой. Так это не делается.

Мысленно называю Краммера оберегом от Брюнета.

- Ты издеваешься? – Кажется, мои извинения не достигли цели. Парень теперь выглядит раздосадованным, он щурится, мысленно прикидывая, что сделать со мной.

- Нет. – Мотаю головой так, что ветер образуется.

Глава. Сопротивление бесполезно.

В университете на парах по праву нам рассказывал юрист о сложностях в делах об изнасиловании. Очень трудно доказать судье, что жертва не собиралась спать с обвиняемым. Какое бы прогрессивное общество ни было, всё равно любые тонкие намеки, слова и действия воспринимаются как призыв к действию. Так было, есть и будет.

То, что можно мужчине - вряд ли когда-то будет можно женщине.

Вот и сейчас, стоя на кровати и глядя на Брюнета в трусах, я чётко понимала, что все мои слова и действия были призывом к сексу, которого я хотела, если быть откровенной, но не могла дать по морально-этическим соображениям.

Сейчас при дневном свете я видела, что Брюнет под чем-то, он смотрел странно, говорил и двигался ни как обычно. В ресторанном зале я подумала, что он немного выпивший. Я ошибалась, он, как говорится, в дрова!

- Дороги назад нет, Николетта, я предупреждал. – Он протянул мне руку, предлагая помочь спуститься. Его вежливость скрывала дикую злость, что плескалась в глубине его синих глаз. – Мне плевать на твоего Альфи, ему будешь рассказывать о своей любви и верности.

Сжимаю кулаки, царапая ногтями кожу ладоней. Нужно выбираться отсюда любой ценой.

- Будем считать, что я малолетняя дура. – Делаю несколько шагов назад, сбрасывая босоножки на пол. Передвигаться на каблуках очень неудобно по мягкой поверхности. – Ты же не насильник?

- Ты и есть малолетняя дура. – Ехидно утверждает Брюнет. Без одежды он смотрится ещё угрожающе. Судя по рельефному телу, он живёт в спортзале, чтобы так тщательно проработать мышцы нужны годы тренировок. Он не раскачан, жилист, напоминает гранитную скалу. Замечаю на теле тонкие шрамы – бледные полосы на бронзовой коже.

У папы тоже много шрамов. С детства считала, что они украшают мужчин.

Но на мой вопрос он так и не отвечает.

- Я не хочу заниматься с тобой сексом.

- Зато я хочу. – Он пожимает плечами, делает прыжок, заскакивая на кровать и уволакивая меня вниз, наваливаясь и вжимая в матрас. Из-за резкой смены положения тела у меня начинает кружиться голова, я словно прокатилась на американских горках. Сердце резко ухает вниз. – Я итак слишком долго терпел и вёлся на провокации.

Он быстро задирает моё платье и устраивается удобно между ног, потираясь о нежную, и к моему стыду, влажную плоть. Я буквально измазываю его своим соком. Порочное зрелище заставляет меня позорно стонать.

Я сопротивляюсь, но всё бесполезно, сила на его стороне. Чем больше я извиваюсь, тем активнее растираю горошинку между ног. Смущённо прикрываю руками чувствительное место, он там уже всё видел, но всё равно неловко. Тем более, я там так и не убрала волосы, не любила коротко эпилироваться, было жутко больно, поэтому аккуратно подстригала, но не более.

У меня хорошая фигура, пышная грудь и тонкая талия. Есть за что подержать. Я гордо вскидываю подбородок, смотрю на Брюнета с вызовом, но не вижу в глазах неконтролируемого восхищения. Он просто выуживает член из штанов и проводит рукой по толстому стволу.

Так себе романтика. Но у меня округляются глаза от зрелища. Член у него что надо. Не знаю он просто большой или больше нормы, мне не с чем сравнивать. Огромный с бугристым венами.

Я впервые вижу член так близко. У меня глаза собираются в кучку от волнения.

Брюнет кладёт мою руку себе на член, сжимаю ладонь вокруг ствола. Судорожно сжимаю крепкий член, поражаюсь тому, какой он горячий, как будто живой. Он пылает, вибрирует в моей руке. Сама, как зачарованная, скольжу ладонью по длине, наблюдая за тем, как кожа двигается вместе с моей рукой.

На головке выступает белая капелька, и я чувствую, как краснею. Сглатываю.

Брюнет, пользуясь случаем, пока я играю с его членом как ребёнок с игрушкой, стаскивает с меня платье, оставляя абсолютно голой перед ним. Казалось бы, без одежды мне должно было стать прохладно в комнате, но меня охватывает жар, в местах соприкосновения с его телом и вовсе кожа жжёт