Кхассеры – вовсе не порождение кровожадного Андракиса? Они отсюда? Из Милрадии? И что значит расколоть мир?

Ким не понимала, как такое возможно, но одно знала наверняка.

Ей не простят, если узнают, что она слышала этот разговор.

***

– Говори уж как есть, Вейлор. Не сил вам не хватило тогда, а магов. Потому что их жизнями разделение выкуплено. Вы всех под нож пустили. И стариков, и детей. И огненных, защищавших рубежи и безобидных лекарей, и травников. Всех, в ком была хоть капля магической крови. Согнали их как скот в долину, и… – Хасс с надсадой покачал головой.

– Магия зло, – убеждено произнес правитель, – и они искупали его своей кровью.

– Ты же знаешь, что это не так. Просто пока другие защищали Милрадию и делали все для ее процветания, здесь, в Ассоле на своих бархатных подушечках сидели тщеславные бездари, которым мешали чужие способности. И они не придумали ничего лучше, как одним махом устранить всех. Кхассеров и верных им людей запереть в Андракисе, на разломах, а остальных пустить в расход! – звериное рычание все четче проступало в мужском голосе.

Ким отпрянула от глазка, зажимая себе рот рукой, чтобы не закричать.

Трехликая, это ведь неправда? Хасс ведь просто врёт? Бредит, после того как над ним издевались в подвалах?

Она снова посмотрела на него сквозь тонкий просвет в стене.

Злой, даже бешеный, его ярость хлещет по нервам, заставляя дрожать не только присутствующих, но и до предела натянутые цепи.

– Как думаешь, что будет, когда кхассеров не станет? Из семи кланов осталось только пять. Защита уже потеряла часть своей мощи.

– Не переживай, блохастый. Справимся. Мы тоже ее подпитываем со своей стороны

– Подпитываете? – ухмыльнулся Хасс, – ты имеешь в виду тех бедолаг, которых вы сгоняете в долину и на всю зиму закладываете в белый мор, чтобы тот выкачивал из них силы?

Белый мор? Это…это ведь не про миар-таны?

– На сколько лет их хватает? Тридцать? Сорок? До старости-то дотягивают? Хоть кто-нибудь? Кроме надзирателей с защитными рунами, которые подкармливаются чужой силой?

– Какая разница, кхассер? У них есть предназначение, они с ним справляются. Пусть и не совсем добровольно, – усмехнулся правитель Милрадии, и в его голосе не было ни намека на сожаление и раскаяние.

Ким трясло.

В долине действительно никто не жил долго. Каждую весну костлявая забирала в свое царство и взрослых, и совсем юных.

Прошлым летом это были близняшки Тесса и Флора. Молоденькие и громкие. Одна сгорела быстро, вторая мучилась суть дольше. До этого Юлия, Марк, Бен, крошка Холли…Манила. В этом году белый мор хотел забрать ее. Может, уже забрал…

Ким зажмурилась от боли, когда сердце пропустило удар. Разбитая новой правдой, она едва могла дышать. С ее ресниц срывались крупные горькие слезы. Они капали на щеки, оставляя за собой горячие влажные дорожки.

Каждый год они кого-то теряли. И это только в монастыре Россы, а сколько таких обителей Сна, нашпигованных миар-танами, разбросано по всей долине? Десять? Двадцать?

А старая йена… Старая добрая йена, которая так тщательно следила, чтобы каждому достался свой белоснежный цветок. На ее дряблых руках, которыми она по-матерински обнимала воспитанников монастыря, от локтя и выше сплошным полотном вились черные руны.

– Что вы будете делать, когда одаренные по эту сторону барьера закончатся?

– На наш век хватит, а к тому времени, как кхассеры передохнут, и рой заполонит Андракис, мы что-нибудь придумаем.

Хладнокровие подвело Хасса. Он дернулся, мечтая добраться правителя Милрадии, разорвать его, почувствовать на языке вкус ненавистной крови.

Цепи надрывно заскрипели, но выдержали. Ему не хватало сил разорвать, не получалось обернуться и даже взгляд зверя, не откликался на призыв. Хасс не умел быть слабым. Его ярость с каждой секундой ширилась, набирала обороты, но не могла пробиться наружу.

Не только белые цветы были способны истощить магическую искру. Каждый год Совет придумывал все более и более изощренные способы «защиты» от одаренных. В этом им не было равных.

– Надо его уводить, – Мелена шагнула вперед, выпуская длинный конец плети.

В отличие от Вейлора ее не интересовали разговоры с андракийцем. Она считала его опасным, диким зверем, с которым надо разговаривать исключительно на языке грубой силы.

– Уймись, Мел, цепи выдержат, – правитель отмахнулся от своей не в меру бдительной охранницы, – он уже не так силен, как прежде. Да, кхассер? Каково это, чувствовать себя беспомощным?

Хасс заставил себя успокоиться. Злость плохой союзник. Она затмевает разум, и заставляет делать ошибки, а у него не было права ошибаться. Еще никто из Андракиса не заходил так далеко и не узнавал того, что удалось узнать ему. Он должен выбраться любой ценой, вернуться обратно и обо всем рассказать императору.

Он молчал, не поддаваясь на провокации, следил за Вейлором взглядом, полным лютого холода, просчитывал варианты, искал слабые места.

…Цепь слева гудела сильнее остальных. Одно из звеньев едва уловимо потрескивало. Если приложить больше сил на ту сторону, его можно будет разорвать. Хвостом цепи сокрушить Мелену, которая стоит слишком близко и не успеет увернуться. Перехватить ее плеть и захлестнуть горло правителя, парализуя его до того, как он успеет поднять тревогу. Потом разбить остальные цепи, через окно наружу и прочь из Асоллы.

Хасс не сомневался в себе. Он знал, что сможет. Надо только выбрать удобный момент. Подгадать.

Он превратился в слух, улавливая все, что происходило вокруг.

Стражники непростительно далеко. Их тяжелые шаги гулко разносятся по коридору.

Два хлыща ругаются в соседней комнате, сыпят обещаниями зверской расправы, пытаясь кого-то найти.

Цокот копыт по каменной брусчатке под окнами.

Легкая поступь кошки по карнизу.

Тихий шорох. Едва уловимый вздох…

Тут же обрушилось понимание. Прошло миллионами искр по спине, поднимая волосы на затылке и не оставляя времени на сомнения.

Он рванул, что есть сил. Разбил слабую цепь, но потом, вместо того чтобы вывести из строя Мелену и отобрать чертову плеть, бьющую разрядами, Хасс ударил по шкафам полным книг и дребезжащей мелочи. Грохот и звон разбитого стекла перекрыли все остальное, привлекли внимание стражников и спугнули тех, кто сновал за стеной.

Он добился чего хотел, но дал время Мелене.

Взмах плети, щелчок и ее конец захлестнул мужское запястье. В то же мгновение разряд пронзил мышцы, выкручивая их болезненными судорогами.

В глазах снова потемнело.

Глава 9

Ким не поняла, что случилось. Она