Шрифт:
Закладка:
Ещё одна фигура, с головой укутанная в белое одеяние, была занята вычерчиванием очередного символа на дне полукруглой ямы. Работал человек усердно, и появление гостей его нисколько не тревожило.
— И кого же на этот раз привела ко мне жадность? — теперь сомнений не осталось, женский голос принадлежал хозяину кресла, укрытому полупрозрачной тканью. — То, что вы не те, за кого себя выдаёте, можете не отрицать. Не тратьте попусту время, его у вас осталось немного.
— Но почему сразу жадность, а не, скажем, альтруизм или благие помыслы? — спросил я, уже догадываясь с кем разговариваю.
— О, начитанный наймит? Это вдвойне интересно. Я люблю авантюристов, их мятежный дух и жажду действий, нестандартный ход мыслей… Это роднит нас. Вот потому я и решила лично посмотреть, кто же такой смелый и дерзкий пытается пробраться сюда под видом тех двух недалёких душегубов. И ведь у вас почти получилось! Но…
Её несколько хриплый смех нельзя было назвать мелодичным, но, без сомнения, он был искренним.
— Неужто нельзя было на роль юной девы найти кого-то более… подходящего? Где вы вообще отыскали женские сапоги такого размера?
— Говорил же… — пробухтел Хорки, разминая своё затёкшее тело. — Только зря мучался.
— Мы действовали по обстоятельствам, — развёл я руками. — На нормальную подготовку не было времени.
— Знаешь, как говорят искатели из Города новой надежды? Кто торопится, собирая поутру свою походную сумку, вечером уже не будет никуда торопиться. Мёртвые не спешат.
— Вот и вам не следует торопиться, особенно с выводами и тем более с угрозами, — спокойно ответил я. — Мы прибыли по поручению вашего отца, который встревожен исчезновением своей дочери, госпожа Ерина.
— Отец встревожен моей пропажей? — и снова непродолжительный смех, зазвеневший по залу. — Да лорд Рейхард куда больше обеспокоен возможными потерями для него лично и дома Вестелин в целом. Вы правда думаете, что он не в курсе того, что происходит у него под носом? Вся ваша возня — это лишь его способ подстраховаться на случай, если мои… дела, станут достоянием общественности. Мол, знать не знал, сам искал. А ещё попытка надавить на меня, натравив аж целого мастера. И надо сказать, что попытка удачная.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что своего он добился, хоть и отчасти, и мне пришлось пойти с ним на сделку. Отец получит часть желаемого в обмен на время. Так что, можно сказать, вы теперь отработанный ресурс. Как та загнанная лошадь, которая, исполнив свой долг, должна сдохнуть.
— И снова угрозы, — я покачал головой. — И откуда столько уверенности в собственной безнаказанности? Не боитесь, что лошадь может на прощание лягнуть и проломить вам череп.
— О, теперь ты угрожаешь мне? Не просишь, не умоляешь, а угрожаешь? Надеешься на свою магию? Здесь она тебе не поможет. Это место не даёт колдовать, а защитные артефакты тут не действуют. Здесь просто нет этой вашей проклятой силы! А та, что вы принесли с собой, будет поглощена, как только выплеснется наружу. Это ли не проявление истинного бога? Чудо, доступное всем верующим, а не только горстке одарённых!
— Не помню, чтобы о таком упоминалось в Слове, — я сделал вид, как будто правда пытаюсь такое припомнить.
— А ты знаком с постулатами церкви Триединого? Ты удивляешь всё больше и больше, наёмник. Но ты прав, бог закатников — пустышка, не дающий ничего кроме лживых обещаний. Его жрецы — слепые фанатики, а его паства — стадо безмозглых ленторогов! И я была одной из них. Семь лет истовой веры, семь лет служения, и что в итоге? Ничего! Вообще ничего!
Перешедшая вдруг на крик девушка резко встала с кресла и сорвала с себя вуаль, явив нам своё обнажённое и покрытое крупными язвами тело. Степень его поражения была уже настолько сильна, что местами оно было изломано и покорёжено. Лишь лицо по-прежнему оставалось чистым и сохранило былую красоту, словно напоминание о том, какой она была когда-то. А ведь на картинах дома Вестелин их младшая леди всегда изображалась энергичной и пышущей здоровьем. Либо такую задачу ставили художнику, либо они были нарисованы до того, как это с ней произошло.
— Где его очистительный свет, когда он был мне нужен⁈ Где благодать, которая нисходит на его послушников⁈ Я сделала для его церкви и паствы больше, чем любой жрец, несущий Слово! А что взамен? Ни-че-го! Эти словоохотливые мудаки отказались предоставлять мне их чудодейственное средство! Такие же ничтожества, как и их треклятый бог!
Девушка обессиленно опустилась обратно, поморщившись при соприкосновении с поверхностью кресла, после чего аккуратно накинула полупрозрачную невесомую ткань обратно, оставив открытым лишь лицо.
— Не пугай меня, наёмник, мне уже ничего не страшно, — голос Ерины вновь стал спокойным и усталым, будто эта вспышка отняла у неё последние силы.
— Я так понимаю, что под благодатью Триединого подразумевалась алхимия 5-го ранга из Закатного королевства? — предположил я.
— Правильно ты всё понимаешь, — хмыкнула она. — Но после гражданской войны и прихода к власти Ордена они сделали вид, что забыли о моём вкладе в дело о распространении Слова. А ведь вклад этот был не только духовный.
— Не проще ли нанять сильного одарённого лекаря? С вашими средствами можно выбрать лучшего в стране…
— Лучшего? Ха! Не разочаровывай меня, наёмник! Неужто ты думаешь, что я не пробовала сделать это? Вот только все они разводят руками, ведь действительно сильнейший лекарь Империи и есть причина всего этого! Хотя он, конечно, и не признается в этом открыто. Но и без того понятно, что тут постарался цепной пёс этой стервы Деневиль.
— Если речь о господине Блурвеле, то он производит впечатление человека весьма рационального, и вряд ли бы сделал такое просто из-за прихоти.
— Тебе знакомо это имя? Что ж, я начинаю думать, что не убивать тебя сразу было правильной идеей. Возможно, ты мне ещё пригодишься, поведав перед смертью всё, что знаешь об этом ублюдке и его слабых местах. А что касается
