— Ставлю на громкую связь, и если он начинает скандалить — ты признаешь себя проигравшим в вашем идиотском пари.

Кто скажет мне, что с условиями я загнула — так не я такая, а жизнь моя восхитительная, что чуть что норовит ударить меня по лицу.

— А если нет, — Змей делает многозначительную паузу, — ты съедаешь пирог, который сейчас принесут. И обед, пожалуй, тоже.

— И все? — удивленно переспрашиваю я. Я-то ожидала от него чего-то вроде «сегодня ты ночуешь у меня, крошка», и тут такой… облом…

Нет, я бы послала его, разумеется!

— Все, — судя по бесстыжей улыбке итальянца — он очень даже догадывается о векторе моих мыслей, — ты думала, я попрошу чего-то другого, вишенка? Я тебя разочаровал?

— Нет! — торопливо вру я, но... Не похоже, что мне удаётся его обмануть...

Пока мы болтали — телефон на столе успел затихнуть и завибрировать снова. Назаров явно намеревался дозвониться до меня во что бы то ни стало.

Над подрагивающим телефоном мы со Змеем жмем друг другу руки, и я наконец принимаю звонок, сразу переключая на громкую связь.

— И чего же вы хотели, Денис Викторович? — вопрошаю я задумчиво, стараясь заткнуть боль, что тихонько побулькивает в груди.

Что ж, сейчас он начнет говорить, и я получу повод сбросить вызов.

— Настя… — тон Назарова неожиданно подрагивающий и напряженный, — ты сейчас… с ним? С Лусито?

Я кошусь на Змея, который невозмутимо постукивает пальцами по столешнице и улыбается  самыми уголками губ. Самоуверенно так. Что знает этот итальянский свинтус, чего не знаю я?

— Да, я с ним, Назаров. Обедаю. Дальше что? — стараясь удерживать себя в самых бесстрастных интонациях отвечаю я.

Я не вру. Именно в этот момент официантка приносит нам белый фарфоровый чайник, чашки, и две тарелочки с яблочным пирогом. От запаха яблок с корицей у меня даже сводит желудок.

— Насть, — тон Назарова становится каким-то подобострастным, — скажи, а тебе не сложно будет уболтать его на пятничный эфир?

Оп-па…

Усмешка Змея становится шире. Он будто бы даже получает подтверждение своим догадкам и с победоносным выражением лица двигает ко мне тарелочку с пирогом. Кушайте, мол, Настасья Михайловна, не подавитесь.

Вот упырь!

— Я думала, ты его уже уговорил, — растерянно произношу я, отковыривая чайной ложечкой кусочек, и отправляю его в рот. М-м-м, волшебно! Так и тает на языке. Как я хотела есть, оказывается...

— Да если бы, — нервно бурчит Назаров, — он отказался. Сказал, что у нас не тот масштаб, чтобы он тратил на нас свое время. Представляешь?

Выражение лица у Эрика — ну не дать ни взять принц крови, чья коронации состоится завтра, а ему предложили почистить конюшню своими белыми холеными руками.

Черт, и ведь я даже не бешусь на это. Я любуюсь!

— Вот ведь как бывает? — с фальшивым сочувствием замечаю я. — Ну, а что, ты об этом не догадывался?

Как ни крути, но наши, местные звезды, куда более коммуникабельны, нежели иностранные. И самомнение Змея вполне соответствует его распиаренности.

— У нас эфир с ним анонсирован уже, — никогда не думала, что паникующий Дэнчик будет доставлять мне столько садистского удовольствия, — и рейтинг ожидания по опросам гораздо выше среднего. Насть, мы не можем обмануть ожиданий зрителей.

— Ты не можешь, — хладнокровно парирую я, — это ведь твой канал, твои зрители, Назаров. Кто я такая, чтобы к ним примазываться?

— Ты — мегера! — на пределе слышимости комментирует Змей, и я показываю ему кончик языка. Я пока еще прикидываю, что можно выжать из этой ситуации, а значит Назаров должен помучиться.

— Настя, мы ведь не чужие люди! — умоляюще скулит Дэнчик, а я с трудом не закусываю губу от плеснувшейся внутри меня кислотой горечи.

Мы были не чужие люди. Были.

Сколько жертв было принесено в угоду тому, что мы были «не чужими»?

Моих, между прочим, жертв! Я-то не ставила Дэну никаких условий. Я просто его любила.

Эрик постукивает по столешнице, будто работая для меня напоминальником о реальности. И смотрит на меня выжидающе — судя по всему, ему и самому интересно, что я буду делать.

А что я буду делать, кстати?

— Хорошо, Назаров, я попробую его уговорить, — медленно произношу я, откидываясь на спинку стула и глядя в лицо Эрику, — но в этом случае ты подпишешь мое заявление на увольнение сегодня же. И я больше не буду на тебя работать ни дня.

Ох, какая многообещающая улыбка выступает у итальянца на губах. Боже, я уже представляю тот счет, что он мне выставит. Впрочем, об этом рано говорить. Назаров еще не дал своего ответа...

— Настя, — после короткой паузы Дэн все-таки прокашливается и подает голос, — мы с тобой так и не поговорили толком. Ты слишком торопишься.

Такой укоризненный тон, будто я подала на развод из-за носков, брошенных мимо корзины с грязным бельем. Судя по всему — Назаров не ожидал от меня ультиматума.

По всей видимости, в его мире я должна была рыдать и наматывать сопли на кулак, попутно раскаиваясь в своём непослушании и ожидая высочайшего разрешения вернуться домой. Ну, что ж, без рыданий, конечно, не обошлось. Но и все на этом. Складывать на груди лапки я не хочу. И ждать каких-то «объяснений» Назарова тоже. Слова в нашей ситуации бессмысленны.

— Это мои условия, — сухо отрезаю я, — не согласен — я даже словечка за тебя не замолвлю.

— Настя…

— Не обсуждается, — перебиваю я раздраженно, — прессуй Людочку. Ты согласен?

Назаров отмалчивается еще несколько минут, явно прикидывая. Но в этой ситуации ему нет смысла упрямиться — я так или иначе все равно уволюсь, а Змея он уже упустит, ровно как и время, когда фанаты будут ждать итальянского танцора в качестве звезды эфира. Будет ли он менять краткую выгоду на сомнительный шанс возвращения меня, в который кроме него никто и не верит толком.

— Хорошо, Настя, я согласен, — деловитый тон Назарова — лишь повод с горечью скривить губы. Конечно, милый, я в тебе не сомневалась. Понты понтами, а свою выгоду ты не упустишь.

— Только до пятницы ты все-таки доработаешь, — вселенная решает, что хорошего с меня хватит и бухает-таки ложку дегтя в мое капуччино, — после его эфира можешь быть свободна. Я не смогу найти никого на твое место так быстро. А блог простаивать не должен, мы потеряем много трафика на таком перерыве.

Эрик сидящий напротив меня покачивает головой, намекая что тут можно и поторговаться.

А глаза-то у него красивые... Хоть и ехидные.

— Нет, уволь, я не собираюсь смотреть, как ты обжимаешься с Людмилой по всем углам, — холодно парирую я, — я оформлю договор на съемки для Эрика, и с меня хватит. А блог могу вести дистанционно, скинешь мне материалы. Но только до пятницы, Назаров, потом мне будет абсолютно плевать, сколько убытков ты потерпишь.