– Поэтому она обратилась к вам.

– Не нужно меня бить, – попросила женщина. – Я пыталась.

И Феликс не стал ей отвечать. Не потому, что ему нечего было сказать – просто не захотел.

– Я не видела явных признаков склонности к суициду, – продолжила Изольда после паузы. – Но не удивлюсь, если выяснится, что Вика покончила с собой. Я объяснила почему.

– Понимаю… – Вербин допил кофе, сваренный в турке, и сваренный очень хорошо, и достал из кармана записную книжку. – Когда Виктория приходила в последний раз?

– Девятого февраля.

– Какой она вам показалась?

– Обычной.

– Как давно Виктория к вам обратилась?

– Незадолго до Нового года.

– Как часто вы встречались?

– Два раза в неделю, понедельник и четверг.

– Вы так хорошо всё помните?

– Перед вашим визитом я просмотрела связанные с Викой материалы.

– Вы хороший профессионал.

– Я вам об этом говорила. – Нарцисс вновь потянулась за сигаретой. – Почему вы предполагаете убийство?

– Я ещё не предполагаю, проводится доследственная проверка.

– Вы совершенно не умеете лгать.

– Многие с вами не согласятся.

– Радуйтесь, что мы не женаты.

Вновь язычок пламени над чёрной зажигалкой. Очень яркий в полумраке. Даже ярче ярко-красных губ. Но быстро исчезнувший.

– Почему Виктория стала искать экстрасенса?

– Ведьму, – тихо поправила Феликса женщина. И вновь щёлкнула зажигалкой, глядя на полицейского через язычок пламени.

– Почему Виктория стала искать ведьму? Почему не пошла к другому врачу? Она так сильно в них разочаровалась?

– Вика пришла ко мне, пребывая в полной уверенности, что на неё наслали проклятие. И поверьте, я не имею к владевшей ею убеждённости никакого отношения: Вика сама поверила в проклятие, поскольку врачи в течение долгого времени не могли ей помочь.

– Виктория кого-то подозревала?

– Не исполнителя… у Вики были основания подозревать, что некоторые… её знакомые могли нанять кого-то… с этой целью.

Нарцисс поняла, что Вербин прохладно относится и к магии, и к тем, кто ею занимается, и тщательно подбирала слова.

– Имена назовёте?

– Я…

– Мы говорим без протокола, – напомнил Феликс.

– Кстати, почему?

– Потому что идёт доследственная проверка, Изольда, я собираю факты, на основании которых следователь будет принимать решение о возбуждении дела.

– То есть у нас дружеская беседа?

– В чём-то.

– В чём-то… – медленно повторила Нарцисс. – А вы забавный.

– В какой-то момент это ощущение может исчезнуть.

– Не сомневаюсь. – Ещё одна пауза. – Я знаю имя только со слов Вики.

– Если вы не лжёте, и Виктория действительно назвала вам имя человека, которого подозревала… скажем так: подозревала в том, что он хочет причинить ей вред любым способом, даже… гм… подобным… то это и есть один из тех фактов, которые меня интересуют. Подтверждённый вашими свидетельскими показаниями. И возможно, аудиозаписями.

– Я записываю только тех клиентов, которые дают разрешение.

– Виктория дала?

– Да.

– Значит, у вас есть подтверждение её слов, Изольда. Назовите имя.

– Вы скоро сами его узнаете, – поколебавшись, ответила Нарцисс. – И снова придёте ко мне.

– К чему такая загадочность?

– В следующий раз у вас будет больше вопросов, чем возникнет сейчас. То есть вы всё равно придёте. – Женщина улыбнулась. – К тому же я хочу посмотреть, сумеете ли вы решить эту элементарную загадку.

Вербин вспомнил назначенное с идеальной точностью время встречи и улыбнулся:

– Это ваши колдовские штучки?

– Вам ещё многое предстоит узнать, – мягко пообещала Нарцисс.

– Скажите, Изольда, вы рассказали Виктории, что помимо всего прочего являетесь дипломированным психиатром?

– Да.

– И как она к этому отнеслась?

– Вика всё поняла правильно.

– Вы проверили её на… – Нарцисс решила, что Вербин сбился, но ошиблась: Феликс не сбился, а просто смотрел ей в глаза, чуть улыбаясь, и держал паузу. Выказывая своё отношение. – На порчу?

– На проклятие, – спокойно поправила Феликса ведьма. – Конечно, проверила, но следов проклятия не нашла. Хотя, повторюсь, у Вики были все основания предполагать его наличие.

– Но имя недоброжелателя вы мне не назовёте.

– Неужели вам неинтересно самому его узнать?

– А если я скажу, что неинтересно?

– Вы солжёте, Феликс, потому что вам до сих пор интересно то, чем вы занимаетесь.

Отнекиваться Вербин не стал. Он умел «читать» людей и спокойно относился к тому, что кто-то мог «прочесть» его. А Нарцисс, очевидно, умела.

– Вы сказали, что являетесь специалистом по смерти.

– Совершенно верно.

– Что вы имели в виду?

– Только то, что сказала, Феликс, не более.

– Помогаете своим пациентам справиться со страхом смерти?

– Люди занимаются этим на протяжении всей истории. – Нарцисс помолчала. – Не хотите оспорить?

– Нет.

– Спасибо.

– Это аксиома.

– Да, это аксиома, – согласилась Нарцисс. – И аксиома жёсткая, поскольку далеко не все из нас, подобно буддистам, верят, что умереть – это примерно то же, что переодеться и вернуться к гостям.

– Вполне возможно, что буддистам тоже страшно перед смертью.

– Почему им должно быть страшно?

– Думаете, все хотят сюда вернуться?

Некоторое время Нарцисс обдумывала слова Вербина, после чего покачала головой:

– Ваши слова некорректны.

– Как и ваш пример.

– Я всего лишь предположила. И говорила об истинно верующих.

– А я всего лишь предположил, что неизвестность способна напугать даже истинно верующих.

– Они считают, что им всё известно.

– Даже стоя на краю?

И вновь – пауза. Ведьма не ожидала такого развития разговора и сейчас решала, продолжать ли двигаться в этом русле или сменить тему.

– Вы рассматриваете смерть, как нечто непознанное?

– Чьи мемуары посоветуете?

– Какие мемуары? – не поняла Нарцисс.

– Того, кто вернулся и абсолютно точно знает, что нас ждёт на той стороне.

– Вы доверяете мемуарам?

– Нет, – рассмеялся Феликс. – Но абсолютно точно знаю, что неизвестность страшит.

– Хорошо, – после паузы, произнесла Нарцисс. – Я соглашусь с тем, что боятся все.

– Да, – кивнул Вербин.

– И вы боитесь?

– Я стараюсь не думать о смерти.

– Вы лжёте, – грустно сказала женщина. – В последнее время вы часто о ней думаете.

– В последнее время реже, – вздохнув, уточнил Феликс. – И не о своей смерти.

– А о том, что она несправедлива?

Она действительно была хороша в своём деле. На удивление хороша. Возможно, выбери Нарцисс не «семейный бизнес», а науку – стала бы звездой современной психиатрии, но Изольда отправилась по другому пути и, судя по всему, на нём у неё отлично получалось.

– Смерть всегда несправедлива, – очень тихо отозвался Вербин. – Это вторая аксиома.

– Что вам пришлось сделать?

– Принять.

– Было трудно?

– Невероятно.

– Как вы справились?

– Мне помогли.

– Вам повезло.

– Наверное.

Феликс вспомнил себя, стоящим в священных водах Байкала. В разных водах с Криденс. Совсем рядом, но безумно далеко. Надолго далеко. Вспомнил, а через мгновение понял, что бессознательно повторяет жест Изольды – скользит по подлокотнику кресла ладонью. Немного нервно. Сам того не замечая.