ей только отчасти. Мирослава застала на месте директора агентства Элеонору Сергеевну Сазонову – эффектную даму неопределённого возраста, сохранившую красоту, доставшуюся ей от природы, и, как подозревала детектив, приумножившую её благодаря современным технологиям косметологии и, возможно, пластической хирургии.

Элеонора оказалась вменяемой женщиной и спокойно согласилась побеседовать с Мирославой наедине.

В процессе беседы выяснилось, что Матрона была в творческой командировке в Новосибирске. Её услуги потребовались на презентации новой коллекции шуб из белого и серебристого меха песца и чернобурки. Прилетела она только сегодня утром, и два дня на работе её не будет.

Это сообщение детектив выслушала с двояким чувством. С одной стороны, она неожиданно для себя порадовалась тому, что Матроны не было в городе, и значит, она никак не могла убить мамку Виталия Кукушкина, как она стала называть про себя Ревякину. А с другой стороны, она была противницей шуб из натурального меха, и её сердце всякий раз чуть ли не в буквальном смысле обливалось кровью, когда она представляла убийство беззащитных животных и сдирание с них шкурок, чтобы потрафить чьему-то рафинированному тщеславию.

От Элеоноры Сергеевны детектив узнала, что Матрона являлась одной из лучших сотрудниц агентства. При всей своей работоспособности и востребованности девушка не страдала от так называемой «звёздной болезни» – не выставляла претензий, не закатывала истерик, в отличие от некоторых других моделей, с которыми агентству пришлось расстаться.

Сазоновой ничего не было известно о личной жизни Буфетовой, кроме того, что девушка заочно училась в университете на четвёртом курсе. Знала Элеонора Сергеевна также то, что Буфетова была дочерью банщика и работницы прачечной. Кроме неё, в семье было пятеро детей. Ничего этого девушка не скрывала и своих родителей не стеснялась, скорее, как это ни покажется странным в наше время, гордилась своим пролетарским происхождением. От других девушек Сазонова знала также то, что часть денег Матрона ежемесячно отсылает семье.

– Отца Матроны на самом деле зовут Леопольдом? – спросила Мирослава.

– Представьте себе, – улыбнулась хозяйка модельного агентства. – Но это никак не связано с заграничным поветрием, – добавила она. – Матрона сказала, что её отца назвали в честь кота Леопольда из мультфильма. Помните, он ещё всех призывал жить дружно?

– Помню, – улыбнулась Мирослава и спросила: – Но почему саму Матрону назвали так необычно? Я слышала, что её мама увлекалась Древним Римом?

– Типа того, – подтвердила Сазонова.

– Но это несколько необычно для работницы прачечной.

– Возможно, – согласилась Элеонора Сергеевна, – но Матрона рассказывала, что мама собиралась поступать на исторический факультет. Школу она окончила с золотой медалью. Но рано вышла замуж, и дети пошли один за другим. Так что с мечтой девушке пришлось расстаться.

– Жаль, – посочувствовала Мирослава.

Сазонова кивнула скорее из вежливости, чем искренне сожалея о неудавшейся карьере историка матери своей модели.

«А собственно, почему она должна сожалеть?» – подал голос в защиту Сазоновой внутренний голос детектива.

И тут Мирослава, не удержавшись, спросила:

– Элеонора Сергеевна, а почему ваше агентство называется «Голубые дали»?

– Потому что это красиво, – ответила Сазонова, – и вообще, голубой – мой любимый цвет! Цвет неба и цвет моря.

– А… – протянула детектив, подумав про себя, что море не бывает однотонно голубым, сочетая в себе целую палитру цветов и оттенков. Но всё-таки воду называют голубой. Всем известен «Голубой Дунай».

Догадавшись, что новых вопросов не последует, хозяйка модельного агентства улыбнулась и пояснила:

– Мы начинали с рекламирования украшений из голубых самоцветов. Ну там сапфир, бирюза, лазурит и прочие. Потом выросли и расширили поле деятельности, но название решили не менять.

– И правильно сделали, – сказала Мирослава. – «Голубые дали» и впрямь звучит красиво. Не вечно же будет существовать оскомина от слова «голубой». Тем более что от голубого неба и голубого моря нам никуда не деться, – улыбнулась она Сазоновой.

– Вот и я так же думаю, – согласилась с ней хозяйка агентства.

Самолюбию женщины польстили слова Мирославы, являющиеся, по сути, повторением её собственных слов.

– Элеонора Сергеевна, не могли бы вы дать мне адрес и телефон Буфетовой? – спросила тем временем детектив.

Женщина на секунду задумалась, вероятно, прикинула в уме, что детектив так и так раздобудет то, что ей нужно, в таком случае лучше не нагнетать, – и ответила с кроткой улыбкой:

– Я дам вам и то и другое, если вы пообещаете мне не усложнять жизнь Матроны.

– Я очень постараюсь выполнить вашу просьбу, Элеонора Сергеевна, – заверила её Мирослава.

– Я вам доверяю, – проговорила женщина и набросала на листке, вырванном из блокнота, номер телефона и адрес съёмной квартиры Матроны Буфетовой.

Со всем этим богатством детектив вышла из здания и заспешила к своей машине. И вдруг кто-то придержал её за локоть.

Мирослава стремительно обернулась и нос к носу столкнулась с рыжеватой блондинкой, нос и щёки которой, несмотря на бледнеющее осеннее солнце, были усеяны веснушками.

– Вы кто? – спросила Мирослава.

– Рая Снегирёва, – ответила девушка.

– И что вы хотите от меня?

– Поговорить тет-а-тет.

– Полезайте в машину, – велела детектив, кивнув на свою «Волгу».

Девушка юркнула в салон с быстротой ящерицы, ускользающей под камень.

Мирослава выехала с мини-стоянки возле агентства и, свернув за угол, остановила машину.

– У вас ко мне какое-то дело? – спросила она.

– Скорее информация, – ответила, наморщив свой вздёрнутый носик, Снегирёва.

– И какая же?

– Я слышала, о чём вы разговаривали с Элеонорой.

– Подслушивали?

– Не совсем…

Мирослава усмехнулась.

– Зря смеётесь, – сделала вид, что слегка обиделась, девушка, – у меня профессия такая – быть в курсе всего, что происходит в агентстве. Поэтому я всегда держу ухо востро, а нос по ветру.

– И что же это за профессия такая – всюду совать свой нос?

– Так для благого дела! – воскликнула девушка.

– Вы модель? – спросила Мирослава, которой надоела игра в словесные прятки.

– Издеваетесь? – На этот раз глаза Раисы стали злыми.

– Ничуть, – пожала плечами Мирослава.

– С моим украшением лица, – Раиса ткнула пальцем в свои веснушки, – карьера модели мне не светит! Чем я только не пыталась их вывести! Поэтому я работаю секретарём! – в голосе девушки прозвучал вызов.

– Тоже неплохо, – ответила Мирослава, оставаясь невозмутимой.

– Да! Я довольна своей профессией. Тем более что благодаря ей я могу помочь правоохранительным органам!

С языка Мирославы уже чуть было не слетело, что она частный детектив. Но она вовремя удержалась и услышала:

– Элеонора рассказала вам о Матрёшке далеко не всё! Она её покрывает.

– И зачем ей это?

– Как зачем? Вы такая наивная, что не понимаете, какие барыши приносит ей Буфетова?

– То есть всё дело в деньгах? – уточнила детектив.

– А в чём же ещё! – округлила Раиса свои и без того круглые глаза, почти как пуговицы на жилете приказчика