температурой. В особо трудные минуты его страховал Тропилло, который опекал музыкантов, как заботливая мать. Но в конце сессии от постоянного перенапряжения спекся и он. Во время конечного микширования Андрея от усталости начало натуральным образом тошнить.

Был в этой истории еще один не вполне логичный персонаж — начальник студии Геннадий Николаевич Митин, по инициативе которого вагон MCI и был в свое время выкуплен у англичан. В рок-н-ролле 50-летний Митин не понимал ровным счетом ничего, зато очень любил Высоцкого, а значит, и все запрещенное. Поэтому, находясь вдалеке от своего московского начальства, Митин закрывал глаза на все учиняемые тандемом Глазков-Тропилло безобразия. «Геннадий Николаевич был, без сомнения, удивительным человеком, — вспоминает Глазков. — Многие годы он прикидывался непьющим, но в итоге оказался хроническим алкоголиком».

Как выяснилось впоследствии, именно это обстоятельство и стало решающим для всех участников акции. К моменту отъезда вагона «Аквариуму» не хватало одной-двух смен для завершения работы над «Радио Африка». И тогда вдохновленный творящимся беспределом Глазков как бы невзначай подарил непьющему Митину бутылку купленного в складчину армянского коньяка. Последствия не заставили себя ждать. Шеф уверенно проспал предполагаемый отъезд, зато пилотируемый им звукозаписывающий бомбовоз притормозил в Ленинграде еще на сутки. Этого времени хватило для завершения сведения «Радио Африка», который напоследок был «припудрен» всевозможными шумами и саундэффектами.

Записанные в предыдущие дни альбомы «Странных игр» и «Мануфактуры» досводились Глазковым уже в Москве. «В условиях цейтнота и жуткого сумбура звук в некоторых местах получался попросту криминальным, — вспоминает Виктор спустя пятнадцать лет. — Но большинство технических недостатков сглаживалось непосредственностью и шармом самой музыки. В ней не было никакой химии».

...Не успел сверкающий никелем вагон укатить обратно в столицу, как Тропилло загорелся сумасшедшей идеей построить в Ленинграде передвижную студию наподобие MCI. Звучит совершенно нереально — для тех, кто не знает Андрея Владимировича лично. Примерно через год Тропилло уже был счастливым обладателем списанного с радиолокационной станции вагона, который со временем планировалось переоборудовать в пломбированную студию. «Как крупный авторитет в области рок-н-ролла, Тропилло собрал вокруг себя всех музыкантов, чтобы выяснить, у кого есть знакомые сварщики, слесари и плотники, — вспоминает Михаил «Фан» Васильев. — Андрей всерьез намеревался превратить старый фургон в нечто ультрасовременное».

В этой стройке века приняли участие практически все музыканты, когда-либо записывавшиеся у Тропилло. Работа шла полным ходом, и вагон приобретал все более цивилизованный вид, но в один прекрасный день он... исчез. Причем исчез прямо с территории Дома юного техника. По поводу его дальнейшей судьбы существует немало версий — одна неправдоподобнее другой.

В память об этой нереализованной идее Тропилло выпустил студийный бутлег «MCI», состоявший из композиций «Аквариума», не вошедших в номерные альбомы и сведенных или отреставрированных в передвижном вагоне фирмы «Мелодия».

...Сотрудничество Тропилло с Глазковым получило свое продолжение в 1987–1988 годах, когда выписанная из столицы студия MCI уже вполне официально записывала рок-фестивали, проведенные в Шушарах и на Зимнем стадионе. «Мы практически ничего не платили за использование вагона, — вспоминает Тропилло. — Оформить заказ на официальном уровне, согласовав его с главными музредакторами «Мелодии», было непросто. Раньше провернуть подобную авантюру не удавалось никому».

Примерно в этот же период Глазков записал в MCI несколько альбомов «Алисы» («БлокАда», «Шестой лесничий», «Ст. 206 ч. 2»), а также многих других рок-групп — начиная от «Объекта насмешек» и заканчивая реанимированным «Воскресением». В девяностых годах Виктор Глазков по-прежнему работает звукорежиссером на «Мелодии» и с нескрываемым удовольствием вспоминает минувшие дни.

Вагон MCI, несмотря на то что его техническое оснащение не утратило актуальности и сегодня, с годами был приведен в совершенно нефункциональное состояние. Последние несколько лет он, не привлекая лишнего внимания, сиротливо стоит в глубине одного из старых московских дворов. Его оборудование давным-давно распродано, краска облупилась, а от самой студии остался только покрытый ржавчиной корпус. Под воздействием капризного климата он медленно теряет прежний вид, постепенно превращаясь в металлолом. В своем роде это еще один позабытый людьми символ их былого величия.

Глава X. Дом юного техника. Продолжение и окончание.

Часто случалось так, что мы даже не знали, что происходит вокруг студии. Мир нас не интересовал — мы были счастливы оттого, что занимаемся любимым делом.

Мы создавали новые звуковые пространства, относясь к Тропилло как к Мастеру и человеку, который пожертвовал свое время, энергию и деньги на все это.

Борис Гребенщиков

Очередным подвигом Андрея Владимировича стала организация рок-записей в стенах ленинградского отделения государственной фирмы Мелодия. Если называть вещи своими именами, все эти диверсии происходили не где-нибудь, а в логове идеологического врага. В свое время Тропилло очаровал подпольным роком звукорежиссера «Мелодии» Виктора Динова, после чего они вдвоем дописали ряд композиций «Аквариума» для альбомов «Электричество» и «Акустика».

Чтобы понять степень грандиозности новых тропилловских акций, необходимо заметить, что тот же Динов слыл на «Мелодии» одним из самых реакционно настроенных в отношении рока звукорежиссеров. Но то ли благодаря силе высокого искусства, то ли ввиду умения Тропилло находить в любом споре неотразимые аргументы, Динов вскоре начал напевать на работе... «Мочалкин блюз». А спустя еще пол-года способствовал осуществлению записи на «Мелодии» «Машины времени». Тропилло в очередной раз разорил родной психологический факультет, и на выделенные 5000 рублей «Машина времени» записала двойной альбом «Москва-Ленинград», не получивший распространения по инициативе Макаревича.

Но Тропилло-продюсер не успокоился и наметил себе новую жертву. За годы сотрудничества с «Мелодией» он чувствовал себя в ее стенах как дома и лучше многих знал, что в этом доме плохо лежит. Где-то в районе 1984 года Андрею Владимировичу путем серии выверенных ходов удалось заполучить восьмиканальный магнитофон Ampex — тот самый, на котором в 1970-х записывал свои альбомы Юрий Морозов. Для того чтобы провести подобную операцию, Тропилло отловил какого-то важного ленинградского начальника, который не глядя подписал вовремя подсунутую бумагу. Смысл документа заключался в том, что Дом юного техника просил фирму «Мелодия» оказать шефскую помощь начинающим звукорежиссерам. Получив такое письмо, администрация «Мелодии» могла смело списывать устаревший реквизит в фонд Дома юного техника. Плюс, для страховки, Юрий Морозов вовремя замолвил словечко.

Восемьдесят пятый год был пиком деятельности Тропилло в Доме юного техника. Звукорежиссер и музыканты освоили многоканальную технику и стали записывать альбомы «с использованием новых технологий». В деятельности Дома юного техника начался новый период. Ленинградские рок-группы получили уникальную возможность работать на многоканальной технике, экспериментируя с неограниченным количеством вариантов звучания. Для «пользы дела» Андрей теперь все чаще и чаще выступал