Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » 100 магнитоальбомов советского рока - Александр Исаакович Кушнир

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 186
Перейти на страницу:
с передвижной звукозаписывающей студией MCI, принадлежавшей фирме «Мелодия». Краткая предыстория этой несомненной авантюры такова.

Студия MCI представляла собой 10-метровый вагон, внутри которого находились 24-канальный магнитофон с системой шумопонижения DOLBY, микшерный пульт Sony и всевозможные технические «излишества» вроде цветного видеомонитора. Студия была сделана в Лондоне специально для международной выставки «Связь-80», проходившей в Москве накануне Олимпиады. Оборудованный по последнему слову техники вагон произвел фурор и после недолгих торгов был приобретен советской стороной за 250 тысяч долларов.

Удивительная щедрость первого в мире социалистического государства объяснялась просто. Приобретение современной аппаратуры для нужд радио, телевидения и кинематографа небезосновательно относилось к вопросам идеологии — так же как обеспечение всем необходимым лабораторий по исследованиям проблем космоса или военно-промышленного комплекса. На подобные затраты нефтедолларов в СССР, как правило, не жалели. Таким образом сделанная в Англии передвижная звукозаписывающая студия осталась в Москве.

...С первых же дней работы технический потенциал MCI использовался не более чем на 30 процентов. Во всем цивилизованном мире в подобных студиях записывались рок-группы уровня Queen. Похожая «передвижка» была в начале 1970-х у Rolling Stones, и на ней работали Deep Purple («Machine Head») и Led Zeppelin.

У наших собственная гордость. В СССР звукозаписывающий вагон был задействован исключительно на концертах классической и народной музыки. В числе постоянных клиентов студии числились оркестр Рождественского, оперные певцы Виктор Нестеренко и Ирина Архипова, а также какие-то хоры. Несложно догадаться, что записывать при помощи MCI рок-музыку никто не собирался.

Казалось, ничто не угрожало неторопливому и предсказуемому ритму жизни — до тех пор, пока на работу в «Мелодию» не устроился инженер Виктор Глазков. В свои 27 лет он был открытым и добродушным человеком, а в его профессиональном активе числилось два незаконченных музыкальных образования — по классу гитары и баяна. Еще в середине семидесятых Виктор сочинял и исполнял на сольных концертах неплохие бардовские песни, но заниматься этим впоследствии не стал. «Я просто не захотел идти в этой жизни по трупам», — вспоминает он.

Работая в известной своими консервативными взглядами «Мелодии» в качестве техника и ассистента звукоинженера, Виктор не утратил живой связи с окружающим миром, по-прежнему оставаясь неистребимым оптимистом и интересуясь всеми новинками в рок-музыке. «Моя официальная работа в чем-то напоминала стройотряд, — говорит Глазков. — Сами трудодни были скучными и монотонными. Интересным было сопровождавшее весь этот процесс общение».

Будучи «своим среди чужих», Глазков морально был готов к грядущим подвигам, хотя никогда об этом не подозревал. Длилось подобное недоразумение до тех пор, пока весной 1982 года вагон MCI не приехал в Ленинград записывать выступления местного симфонического оркестра. Буквально на следующий день внутрь соблазнительно сверкавшей лампочками студии по-партизански проникли Гребенщиков с Гаккелем. Сделали они это под невинным предлогом «послушать на хорошей аппаратуре Beatles». В руках у них были гитара и виолончель соответственно, а глаза искрились иронией. Неудивительно, что после «A Hard Days Night» все находившиеся в вагоне персонажи слушали уже не Beatles, а «Старика Козлодоева».

Вскоре к студии была подтянута «тяжелая артиллерия» в облике Андрея Владимировича Тропилло, встреча с которым произвела на Глазкова неизгладимое впечатление. Иначе, собственно говоря, и быть не могло. «Зрелище было уникальное, — вспоминает Виктор. — В вагон вошел высокий человек в надетой задом наперед кепке, который постоянно оглядывался по сторонам, наблюдая, не ведется ли за ним слежка. Со стороны он смотрелся, словно истребитель, который только что сбросил со своего хвоста врага».

Историческое знакомство Тропилло с Глазковым было продолжено с помощью портвейна. Общих тем у двух звукорежиссеров оказалось немало, и вскоре их беседы «за жизнь» переросли в крепкую мужскую дружбу. Но кто мог догадаться, каким именно будет ее продолжение?

...В Ленинград Глазков приехал спустя год — с целью записать несколько концертов пианиста Виктора Ересько. На официальном языке «Мелодии» подобные вояжи в другой город назывались «командировками». В свою очередь, Тропилло, затаившись в засаде, ждал этой командировки Глазкова как манны небесной. На то имелись веские причины.

Во-первых, у Андрея Владимировича уже была готова километровая болванка, содержавшая большинство композиций для «Радио Африка». Во-вторых, в его студии почти полностью была зафиксирована инструментальная часть дебютных альбомов «Странных игр» и «Мануфактуры». Обладая безупречным продюсерским чутьем и понимая, что 24-канальный магнитофон на дороге не валяется, Тропилло повел игру по-крупному.

Используя служебное положение, он сумел убедить администрацию психологического факультета профинансировать студийное время для «Аквариума», «Странных игр» и «Мануфактуры». Это удовольствие влетело университету в круглую сумму в размере трех тысяч рублей. Продолжая совершать поступки из серии «очевидное-невероятное», Андрей оформил документы на работу в профессиональной студии как официальный заказ от ленинградского отделения «Мелодии». «Я постарался аккуратно подстраховаться именно с тех сторон, с которых скорее всего можно было ожидать неприятностей, — вспоминает Андрей. — Теперь музыканты были как бы ангажированы «Мелодией» и не являлись «пришедшей с улицы» самодеятельностью. КГБ в данной ситуации мог только умывать руки».

После оформления необходимой документации Тропилло одержал не менее важную победу коммунально-бытового масштаба, обеспечив подачу электроэнергии в ночное время в вагон, пришвартованный к зданию филармонии. Сделал он это за спиной у администрации филармонии, которая после окончания очередного симфонического концерта имела странную привычку выключать рубильник с током. Посредством нескольких бутылок водки Тропилло договорился с дежурным электриком, и тот каждую ночь возвращал рубильник в рабочее положение. Лимит электроэнергии волновал монтера в самую последнюю очередь.

Итак, вопреки всякой логике пасьянс складывался весьма удачно. «Аквариум», «Странные игры» и «Мануфактура» начали дописывать свои альбомы в государственной студии, в самом центре Невского проспекта. Все эти «десять дней, которые потрясли мир» Глазков и Тропилло не спали вообще. Андрей переписал зафиксированные в Доме юного техника болванки на два канала, планируя записать на остальные каналы вокал и недостающие инструменты. Затем все партии сводились воедино на 24-канальном пульте.

Отработав восьмичасовую смену в филармонии и шатаясь от усталости, Глазков начинал записывать рокеров. «Чтобы хоть как-нибудь меня порадовать, музыканты «Аквариума» принесли в подарок арбуз, — вспоминает Андрей. — И сами же, голодные, его съели. Они были совсем нищими, заросшими и оборванными. На их фоне я со своими командировочными и 120 рублями в месяц чувствовал себя богачом».

Работали в три смены: «Мануфактура», «Странные игры» и «Аквариум». Глазков, которого Гребенщиков уважительно называл Мастером, не отходил от пульта ночи напролет. Сил у него хватало лишь на то, чтобы полуавтоматически регулировать ручки и время от времени заставлять музыкантов переигрывать нечетко исполненные партии. От немыслимых перегрузок Виктор в конце концов заболел и последние дни трудился с высокой

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 186
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Александр Исаакович Кушнир»: