остальные работают. С утра подадим.

— Угу. Но это ведь… Не провал дела, да? Не решит заранее исход?

— Нет. Это интервью — глупость. Такое впечатление, что твой муж спешит. У него ни внятных поступков, ни стратегии. Он просто делает то, что приходит в голову.

— Это не похоже на Булата. Он всегда собран и планирует наперёд.

— Сама подумай, Аль. Ты с ним жила, не я.

Но я всё равно не понимаю. Ильяс прав, да, а вот причин я найти не могу. Потому что Булат словно другим человеком стал.

То говорил, что любовница остаётся.

То уговаривал меня вернуться, обещал исправиться.

То оболгал перед всеми.

— Он пытается повысить ставки, — объясняет Ильяс, когда молчание затягивается. — Мол, если сейчас не сдашься — будет ещё хуже. Рискует сам, но пытается сломать тебя.

— Сдамся? Как после такого вообще можно вернуться?! Он же сам всё сделал, чтобы наш брак закончился.

— Для общественности он будет святым. Простил жену, попытался оправдать.

— Мудак.

Я кусаю губу, стараюсь справиться с приступом злости. Будь здесь муж — я бы в него что-то швырнуло. Желательно острое. И тяжёлое.

Можно ведь потом оправдаться состоянием аффекта, правда?

Вспоминаю обрывки разговора мужчин.

— Так ты знаком с Булатом? — спрашиваю то, что волновало. — Вы пересекались?

— Мой отец. Я не он, Аля. Я не лезу в дела отца и почти с ним не общаюсь. Тем более, у меня теперь личный мотив раздавить Усманова.

— В плане?

— Ну, — зловеще усмехается Ильяс. — Он решил задеть мою репутацию, как будто я бы стал спать с замужней. Или с клиенткой. Тем более, с замужней клиенткой.

— Он так сказал? Что между нами что-то есть?!

— Ты не досмотрела до конца?

— Мне было гадко. Тошнит от этого лицемерия.

— Оказалось, что ты ночью сбежала к любовнику, тогда-то тебя и поймали.

— И ребёнка бросила, да?

Не знаю, чего именно добивался Булат, но у него получилось две вещи. Разозлить меня настолько, что я хочу убивать.

И при этом сделать больно.

Лишь тем, что я этому мужчине сердце открыла, а он туда плюнул.

— Именно, — Ильяс кивает. — Прямо в пижаме сбежала ко мне на свидание. Должен признаться, так меня ещё не покоряли.

— Это не смешно!

— Смешно в качестве аргумента. Видео с регистратора у меня есть, Олег поможет достать другие.

— Он поможет? Я думала, он не станет…

— Мне пришлось выслушать много нового о себе. Преимущественного — матов. Олег не станет устраивать стычку с Усмановым. Но я сделаю запрос, а он одобрит.

— Двойная игра?

Боже, мне кажется, что я попала в какой-то новый мир. Где плетутся интриги, мужчины сталкиваются друг с другом, а я даже не знаю, как тут выживать.

Бросаю взгляд на телевизор, поспешно выключаю. Там всё ещё было лицо мужа. Боюсь представить каким громким скандалом это обернётся.

— На его месте я бы не рискнул, — Ильяс хмыкает. — Обвинять других в своих грехах. Это ведь очень просто развернуть. Но вскоре все забудут.

— Массовая амнезия? — горько усмехаюсь. — Сомневаюсь.

— Я попросил сестру, она занимается такими делами. Дадим несколько опровержений, сделаем своё заявление. Ты не хотела опускаться до грязи, но…

— О, теперь хочу, — улыбаюсь, чувствуя желание уничтожить мужа. — Ильяс, ты должен понять одно. Мне нужен мой сын. Если ради этого придётся давать сотню интервью в день или вспомнить самые интимные моменты жизни — я это сделаю.

— Звучишь воинственно. Мне нравится. Стоит опасаться?

— Может быть. Скажешь, если моя идея слишком глупая?

— Какая?

— Я думаю сходить в гости к его любовнице.

Глава 13

Ильяс мою идею, неожиданно, поддерживает. Милана — или как там её звали — отличный свидетель тому, кто именно изменял в браке.

Если Булат действительно с ней расстался, то она может рассказать что-то. Помочь.

Я не особо хотела бы с ней связываться, копошится в чужом грязном белье. Но муж сам начал эту войну, отступать я не собираюсь.

Целую ночь кручусь, в голове уже крутятся идеи на будущее. И бушует непрекращающаяся злость. Хочется как можно скорее поставить мужа на места.

Ильяс приезжает с утра, сразу после того, как подал иск и новые документы в суд. Выглядит уставшим.

И мне сразу становится совестно. У него ведь другие дела есть. А тут я свалилась на голову. И пусть это работа мужчины, но…

Он явно не горел изначально идей взять моё дело.

— Мне жаль, что ты не смог поехать домой, — ставлю перед Ильясом кружку кофе, топчусь на месте.

— Поэтому я и не хотел брать работу в другом городе, — мужчина хмурится. — Как чувствовал, что спокойно не будет. Спасибо.

— Изначально ты говорил, что, скорее всего, выделишь кого-то из своих сотрудников.

— Я же сказал, теперь это личное.

Мне никогда не понять этих мужских соревнований. Какой-то особенной системы иерархии, в которой они вечно воюют между собой.

Наверное, это ещё связано с намёками Булата. Это ведь плохая репутация для адвоката, да? Если его подозревают в связи с клиенткой.

Врачам, насколько я знаю, это запрещено. А юристам?

— Милану я нашёл, это оказалось несложно, — мужчина протягивает листочек с адресом. — Хотя я бы не советовал пока к ней ехать.

— Почему тогда даёшь? — забираю листик, написанное тут же врезается в память. — Ааа. Это проверка такая? Поеду или нет?

— Вроде того. Мне нужно понимать, что ты не станешь включать инициативу.

— Я и не собиралась! Я…

— Аль, это не просто суд и буква закона. Это чуть более тонкая и извилистая схема. И мне не нужно, чтобы где-то на половине пути ты что-то сделала и всё испортила.

— Ты мне не доверяешь.

Произношу ошарашенно. Серьёзно? Я тут сомневаюсь в том, что Ильяс сделает всё правильно.

А он думает, что я стану рисковать сыном?

Надо, я в жизни к той Милане не пойду!

Или просижу в этой квартире до самого суда. Я умею следовать правилам, когда это нужно.

— Обычно это клиенты не доверяют адвокатам, — выдавливаю из себя. — А не наоборот. Не нужно считать меня идиоткой!

— Я и не считаю. Я считаю тебя матерью, у которой отобрали ребёнка, — Ильяс прикасается к моей ладони, чуть сжимает. — А они иногда делают глупости из-за эмоций.

— Я постараюсь сделать всё, чтобы…

Я не заканчиваю обещание, мой телефон начинает звонить. Булат. Гипнотизирую его имя, вся кровь испаряется из тела.

Сердце останавливается. А в голове взрываются петарды. Одна за другой, оглушая и не давая передышки.

Пальцы не слушаются, когда я тянусь к телефону. Муж не стал бы звонить